Дар Демона
Шрифт:
– Женщины в отличие от мужчин могут производить на свет новых маленьких людей, - любезно пояснил Арон.
– А куда деваются прежние люди? – полюбопытствовало Существо.
– Стареют и умирают, - ответил маг.
– О, - Существо удивилось.
– Я не знало этого, – и добавило с искренним сожалением.
– Прежде Я не задумывалось, откуда берутся новые двуногие. Мне жаль, что Время владеет вами.
– Благодарю за сочувствие, - с серьезным видом сказал Арон. – Кстати, у этой женщины есть имя – Нисса. Иногда она будет приходить к тебе, со мной или без меня.
– И полировать Мне чешую? – с надеждой
– И смазывать ее ароматным маслом? И говорить, какое Я красивое и сильное? И отвечать на Мои вопросы? Правда?
– Хм, - мужчина бросил быстрый взгляд на девушку, с прежним зачарованным видом смотревшую на Существо.
– Нисса?
– Да, господин? – она моргнула, возвращаясь в реальность, и торопливо поклонилась Существу.
– Конечно, Великий Уррий. Я буду делать так, как ты хочешь. Если… если господин не скажет иначе, - уточнила, робко взглянув на мага.
– Господин не скажет, - согласился он, улыбнувшись искренней радости Существа. Невероятно, как легко читались все эмоции в этих больших желтых глазах, в движении мимических мышц под чешуей морды. Легче даже, чем у человека. Отчего же Мэль, при всей своей проницательности, увидел в Существе только чудовище, не заметив практически человеческий разум?
– Ты сказала, что Уррий означает Дар Богини, - напомнил Арон, когда они уже поднялись в крепость, оставив Существо с его обедом, принесенным слугами.
– О какой Богине ты говорила?
Они стояли вдвоем на самом верху башни, на небольшой смотровой платформе. Магу здесь нравилось, кроме того, хотелось увидеть реакцию рабыни на высоту. Нисса не выглядела испуганной, осматривалась вокруг с плохо скрытым любопытством. Мужчина заметил, что ей хочется подойти к самому краю, заглянуть в проем бойницы, но без разрешения господина она не смеет, а спросить стесняется.
– Я говорила о Великой Матери, - девушка прижала сложенные ладони к сердцу в молитвенном жесте.
– Никогда не слышал, чтобы Богиня даровала что-то обычным людям, а не своим Дочерям, – недоверчиво сказал Арон.
Нисса кивнула:
– Это так, господин. Ее дары – очень редкое событие, но даже в пустыне Аккачи порой идет дождь.
– Один раз в пятьдесят лет? – не удержался маг.
– Нет, господин, - серьезно возразила девушка.
– Один раз в пятьсот. Но это случается. Как и дар Богини.
– Как это произошло?
– На рассвете самого длинного дня в году, - размеренно заговорила Нисса, словно рассказывая легенду, - на алтаре главного святилища Великой Матери появилось яйцо размером с голову взрослого мужчины. Скорлупа его отливала серебром, а по поверхности расходились узоры, светящиеся багрянцем. Когда солнце поднялось в зенит, скорлупа раскололась, и Уррий появился на свет.
– Что произошло потом? – полюбопытствовал мужчина, мысленно порадовавшись своей идее взять Существо в крепость. Великая Мать была одной из немногих божественных сущностей – иногда так вовсе единственной – к которой он испытывал положительные эмоции. Не поклонялся, скорее искренне уважал. Даже любил, наверное – как можно любить море, лес или небо. Все же, если бы не Ее Дочери, мальчишка по имени Арон Тонгил сгинул бы больше двадцати зим назад.
– Много лет Великий Уррий жил в храме, воплощая благоволение Богини нашему народу. В то время наша страна процветала, наслаждаясь богатством
Арон осторожно коснулся руки девушки:
– И что же случилось?
– Предательство, - сказала она негромко. – Брат правившего тогда Сияющего Ока, жестокий и коварный человек, искал власти. Он сумел переманить на свою сторону многих военачальников и попытался убить правителя. Его план провалился. Когда брат правителя осознал свое поражение, он бежал из столицы, но захватил при том многие драгоценности и похитил Уррия. Когда верные преследовали его, солнце, которому предатель молился, ослепило их, а злодей исчез.
– Когда это произошло? – спросил Арон.
– С той поры сменилось двадцать два поколения, – ответила Нисса и уточнила.
– В вашей стране тогда правил человек, называемый Первым Императором.
– Больше пятисот лет назад?
– Да, господин.
– Интересно, - медленно проговорил Арон. Он догадывался, что Существо, с его странным отношением ко времени, может происходить из глубокой древности, но услышать, будто возраст этого ребячливого создания приближается к тысяче… Хотя нет, Нисса сказала: один фут длины за смену двух поколений, то есть примерно за сорок лет. А Существо сейчас, от макушки до кончика хвоста, не меньше тридцати. Если темп его роста не менялся со временем, это дает цифру в двенадцать веков.
– Если мне позволено будет спросить… - начала Нисса.
– Когда хочешь, спрашивай, не дожидайся каждый раз разрешения, - сказал Арон со вздохом.
– Вы добры ко мне, господин, - Нисса наклонила голову в поклоне.
– Я хотела лишь узнать, каковы ваши планы относительно Великого Уррия? И… как он оказался у вас, господин?
– Я нашел его случайно, всего несколько дней назад, - отозвался маг, предпочтя начать с более простого вопроса. А какие планы? Если бы он еще сам знал это… Спонтанное решение под влиянием момента. Смутные наметки того, для чего Существо могло бы пригодиться в будущем. Просто удовольствие общаться с созданием, столь открыто выражающим эмоции, не знающим человеческих предрассудков, не боящимся его, не осуждающим. Даже внешность Существа казалась уже по-своему прекрасной.
– А насчет планов… Мне кажется, Нисса, у тебя появились идеи относительно Уррия, - продолжил Арон, внимательно глядя на рабыню. – Рассказывай.
Та вздрогнула и взглянула на него с легким испугом, потом молитвенно сложила руки на груди – похоже, один из любимых жестов:
– Я живу, чтобы служить вам, господин.
– Да-да, я помню, - северянин махнул рукой, решив не уточнять, насколько верил ее заученной наизусть фразе. Особенно учитывая то, что на «верность» рабов он вдоволь насмотрелся в свое время в Каганате. Особенно ярко она проявилась во время восстания бедноты, самого страшного, как говорили местные, за последний век. Тогда эти самые рабы, еще вчера клявшиеся в верности хозяевам, открывали бунтовщикам двери и провожали в дом, а то и лично перерезали горло «обожаемым» господам. Нет, верность не покупалась на рабском рынке. Верность можно было только заслужить.