Дар Демона
Шрифт:
– Не попади ты ко мне в замок, - произнес северянин, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, - твой Дар еще долго бы не проснулся. Может, и никогда.
– А его нельзя снова усыпить?
– с отчаянной надеждой спросил младший ар-Корм.
– Шансов не больше, чем вернуть вылупившегося птенца в скорлупу, - Арон хмыкнул пришедшему в голову сравнению.
– И от твоего желания здесь ничего не зависит... Значит, любящий отец убьет тебя, если узнает о Темном Даре?
– уточнил он вырвавшуюся у Риена фразу.
Тот вздрогнул,
– Я не знаю. Других наследников у отца нет. Но...
– Но лучше ему не знать столь шокирующую новость, - закончил Арон. Устало вздохнул, поймав взгляд мальчишки, полный отчаяния.
– Что я должен делать, чтобы отец не узнал?
– спросил тот обреченно. Должно быть, живое воображение уже подсказало юноше некоторые варианты.
– Ничего, - Арон пожал плечами.
– Будешь жить в замке, как прежде, - и добавил, прекрасно понимая, какие именно мысли больше всего не дают юноше покоя:
– Для постельных утех ты мне не нужен - не в моем вкусе. Ступай, - Арон махнул рукой в направлении двери.
– И старайся реже попадаться мне на глаза.
Мальчишка вскочил на ноги, но любезным разрешением воспользоваться не поспешил:
– Вы возьмете меня в ученики?
– Что?
– в этот раз пажу удалось по-настоящему удивить Арона.
– Раз я Темный?
– Делать мне нечего - учеников брать, - буркнул Арон.
– Да и возраст у тебя неподходящий. До пятнадцати лет ученик или не доживает, или становится подмастерьем.
– Тогда что со мной будет?
– жалобно спросил Риен.
– Не знаю, - раздраженно произнес Арон, действительно не представляя, как ему поступить с заложником, у которого обнаружился Темный Дар.
– Боги подскажут. Когда-нибудь. А теперь иди.
– Да, господин, - юноша поклонился и пошел к выходу, но в дверях вновь замер. То ли потрясение стало тому виной, то ли сегодняшнее доброжелательное поведение Тонгила, но страх Риена перед грозным Темным магом изрядно уменьшился. Либо же младший ар-Корм вспомнил: отношения между носителями Темного Дара определялись жестким набором условий, и убийство одним другого из прихоти считалось неприемлемым. К своим Темные всегда относились лояльнее, чем к простым людям, и уж тем более чем к Светлым. Кроме того, Риена заметно мучил некий вопрос:
– А если я начну магичить?
– в голосе юноши прозвучал ужас.
– Если подобное произойдет, немедленно приходи ко мне, - Арон вздохнул.
– Найду тебе какого-нибудь учителя. Но вряд ли это случится в ближайшие пару месяцев.
И про себя понадеялся, что пример, описанный прежним Тонгилом, где у "распечатанного" мага врожденная сила начала искать выход только через полгода, подойдет и Риену. У Арона без того хватало забот.
*****
Сразу заняться проблемой любопытного Ресана не удалось: встреченный стражник оказался посланцем Тонгила.
– Допрос проведешь ты, но в моем присутствии, - Арон выглядел таким усталым, словно случилось что-то более серьезное, чем эти глупые покушения. Но как полуэльф ни напрягал память, никакой крупной неприятности припомнить не мог.
Они спустились по лестнице следом за стражником, несущим факел. Еще двое воинов из Стаи шли следом - на случай, если пленники начнут буянить. Магические ошейники и цепи – это, конечно, хорошо, но оборотни, особенно после заклятий на боль, могли вырваться. Прецеденты были.
Когда они вошли в первую камеру, Вольный, уже в человеческом обличии, сидел на полу, обхватив голову руками. На их приход оборотень не отреагировал, даже не пошевелился, словно бы не услышал.
Арон остановился в некотором отдалении от пленника, кивнул Мэа-таэлю.
– Поговорим по-хорошему?
– поинтересовался у оборотня полуэльф, осмотрительно встав на таком расстоянии, чтобы при рывке тот не смог его достать.
– Поговорим, - оборотень поднял голову и встретился с Мэа-таэлем взглядом.
– Теперь без разницы.
Рассказ оборотня оказался прост и краток: витязи Гиты не вырезали его родной клан полностью, а многих захватили живыми. Под угрозой казни его семьи Волк принял имя раба Гиты и принес богине клятву верности. Он был не первым, кому это предложили, и видел, как поступили с семьями отказавшихся.
Вместе с еще двоим Волками, поставившим спасение родных выше чести, оборотень присоединился к отряду. Жрецы Гиты наложили на них заклятия, обязавшие оборотней напасть на Тонгила сразу, как увидят. Жрецы опасались: если промедлить, то маг почует угрозу.
Приди Тонгил к Вольным после восхода луны, как предполагалось, у оборотней, на пике их силы, увеличенной жрецами, был бы шанс. Тогда остались бы живы их семьи. Но теперь, узнав о провале плана, слуги Гиты уничтожат всех...
– И ты поверил, что они не сделали бы этого в любом случае?
– поинтересовался Мэа-таэль.
– Они поклялись именем богини, - устало ответил оборотень.
– Гита - самая вероломная из богинь, - впервые за все время заговорил маг.
– Дословно выполняя клятву, она обязательно находит способ ее нарушить. Как именно звучало их обещание?
Оборотень посмотрел на человека, которого несколько часов назад пытался уничтожить:
– Они поклялись не убивать мою семью и отпустить всех на свободу, как только ты умрешь.
– Вот как?
– Арон криво усмехнулся.
– Они действительно могли бы отпустить твою семью на свободу - в глубину пропасти или посреди соленого океана. Ты ведь никак не оговорил безопасность родных? Нет? А еще жрецы Гиты любят накладывать заклинания, не убивающие прямо, но способные привести к медленной смерти от вполне естественных причин. Например, в сотни раз ускорив старение...