Дар Каиссы (сборник)
Шрифт:
Машинально прикинув все это в уме. Костя Куликов сделал выжидательный ход – 43…Кра2. Самодовольный Верейский передвинул коня: 44. Kf4: Kpa1 – быстро ответил Костя, и снова несносный белый конь встал под удар пешки, но теперь на другое поле – 45. Кеб: Кра2 (17)– беспомощно метался Костя. У него не было выбора ходов! Ему уже все было ясно, но он хотел доиграть до завершения найденной партнером комбинации, как и полагается в этюде. Верейский демонстративно задумался, словно не видел, что надо брать конем пешку d4, что-то еще проверял,
46…Kpa1 – все с той же фатальностью пошел несчастным своим королем Костя. 47. Ке6! – Верейский в третий раз поставил своего коня под удар пешки, и теперь белая, ничем не сдерживаемая пешка беспрепятственно отправится в ферзи, неся Косте Куликову обидное поражение.
Костя встал, пожал счастливому Верейскому руку и сказал:
– Поздравляю. Вы составили за доской настоящий этюд.
– А как же иначе с вами, этюдистами, играть? – ответил мастер Верейский. – Экзаменовать вас надо, – и он покровительственно похлопал Куликова по плечу.
Да, строгий экзаменатор «наказал» Костю за намерение «выиграть дубль», стать дважды мастером. Но не только звания мастера шахматной игры не добился Костя в этом турнире. По крайней мере в собственных глазах, он терял и звание мастера по шахматной композиции! Как же он не увидел сам этого этюда превращением пешки в слабую фигуру? Ну хорошо, мастер Верейский! Я отвечу вам по-особенному! Составлю этюд на тему превращения в слабую фигуру, но такой, чтобы он стоил сегодняшнего поражения!
Костя яростно смотрел на опустевшую демонстрационную доску без фигур и прикидывал на ней мысленно схему будущего этюда.
Ему так страстно хотелось «отплатить» Верейскому, что он не представлял себе ничего другого, кроме мата, который даст противнику превращенный конь.
И тут кто-то тронул Костю за локоть. Он резко обернулся и увидел Вику. Но она стояла поодаль, а за локоть его взял Иван Тимофеевич.
– Вот так, друг Костя, – сказал он многозначительно.
Подошел и канадец.
– Я восхищен этой партией. Как остроумно заставили вы его отказаться от королевы и взять себе коня! Меня вчера очень заинтересовал пат, который случился бы при ферзе белых.
– Да, да, конечно! – кивал Костя, думая о чем-то своем. – Впрочем, в этюде так и полагается. Играть должны обе стороны.
И изобретательно играть.
– Натурально, – согласился ван дер Ланге. – В Москве я убедился, что шахматы помогают изобретателям.
И тогда подошла Вика, иронично глядя на Костю.
– Я же вам сказала вчера, что вы с треском проиграли.
– Проигрывают всегда с треском, -примирительно заметил Гусаков.
Подошел мастер Верейский, окинул Вику оценивающим взглядом знатока.
– Вы бы хоть познакомили меня, Куликов, со своими болельщиками. Не всем так на них везет! – притворно вздохнул он. – По-моему, я вас где-то видел,
– обратился он к Вике.
«Сейчас она скажет про „заслуженную артистку
– Ну, друг Костя, бывай здоров. Пойду собираться на поезд.
У вас в Москве такая спешка… Ну и я, как все, тоже ничего не успеваю сделать. Магазины напоследок откладывал, а они, глянь, сегодня закрыты – воскресенье. Вот так, брат.
– Есть проигрыши, которые должны доставлять внутреннее удовлетворение,
– сказал Александр Максимович.
– Я ему поставлю мат, будьте уверены… конем! – сказал Костя Куликов.
– Кому? – поинтересовался ван дер Ланге.
– Кому, кому… – раздраженно повторил Костя. – Всем! Этюд такой составлю для всех. Сейчас пойду делать.
– Поспешай медленно, – пожимая ему руку, сказал Гусаков.
Инженер ван дер Лаиге радушно распрощался с Кулаковым.
– Я верю, что ваши идеи создания энергетических ветровых труб скажут свое слово в энергетике, я ощущаю в них бизнес!
К Пике Костя не подошел. Она продолжала болтать с красавцем толстяком. Костя через две ступеньки сбежал вниз по мраморной лестнице. На стенах висели таблицы турнира, в котором он мог бы, но но заработал звания мастера шахматной игры.
Дома он поставил шахматную доску на черновики заявки в Комитет по изобретениям и открытиям на имя К. Л. Куликова и В. В. Нелидовой (ее звали Виктория Викентьевна).
Все последующие дни Костя был сам не свой. Ни одно поражение за шахматной доской (а их, конечно, было не мало!) не заставляло его так остро переживать чувство досады. Но не то было причиной, что он недотянул пол-очка до мастерской нормы. Ощущение позора было вызвано, конечно же, тоном Вики, а потом ее непринужденной болтовней с победителем.
И Костя яростно работал над задуманным этюдом, в котором запланировал «мат конем своему обидчику». Он был убежден, что Верейский встречается с Викой, может быть, ходит с ней вместе по пустынным предрассветным улицам, сидит на скамеечке, гладит бездомную кошку. Нет, обрывал сам себя Костя, такой бродить, подобно ему, по улицам не станет…
Первый раз Костя Куликов составлял шахматный этюд, воображая перед собой реального противника.
И ни разу он не позвонил Вике. И Вика тоже ни разу не позвонила ему, хотя он дал ей в то утро номер своего телефона. Напрасно бросался он в коридор на каждый звонок. Соседи это даже заметили. В институте начинались летние каникулы, загрузки особой не было. Костя ходил в библиотеку и просматривал все, что мог найти о ветряках, ветротурбинах и дымовых трубах, досконально изучил все методы их расчета, включая даже ветряные мельницы. В читальном зале он удивлял многих, замечавших на столе рядом с книгой, которую он изучал, раскрытую шахматную доску с магнитными фигурками.