Дар сопереживания
Шрифт:
Кейн остановился перед дверью с номером «34Б» – квартирой Говарда.
– Я могу подождать снаружи, пока ты предупредишь ее обо мне, – сказал он. – Поверь, я не доставлю тебе никаких неприятностей. У полиции не может быть нашего точного описания, поэтому нас, скорее всего, не разыскивают.
– Нет, нет, что ты. Мы тебе будем только рады, – возмутился Говард, схватил своего нового друга за руку и не отпускал, пока отпирал дверь. – Заходи, познакомишься с Майрой.
Зайдя в комнату Майры, Говард сообщил, что у них в квартире, возможно, появится новый жилец. Он ожидал бурной сцены
– Это ненадолго. Ему негде остановиться, он только что приехал. И не думаю, что у него с собой много денег. Он может пожить в комнате матери.
Майра смотрела на брата с любопытством, но без малейшего признака гнева или испуга. Словно еще не полностью понимала его, подумал Говард.
– Он... хм... очень помог мне сегодня. Да, он здорово мне помог. Полагаю, он может оказаться полезным для «братства»...
Говард замолчал, пораженный тем, как неубедительно звучат его слова. Как ему объяснить, что после инцидента с бритоголовыми решение пригласить к себе Кейна казалось ему совершенно естественным? И как вообще объяснить Майре сам инцидент, когда он сам еще не до конца в нем разобрался? Одного упоминания о «братстве» обычно хватало, чтобы вызвать у нее презрение к чему угодно, и рассказ об уличной драке, конечно, не вызовет у нее восторга.
Майра по-прежнему смотрела на него с любопытством.
– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, – продолжил Говард, – но он очень приятный человек и, к тому же, очень... хм... нравится мне, – добавил он, смущенно опустив голову. Говард нечасто признавался в привязанности к кому-нибудь. – Наверное, он считает меня чем-то вроде героя. Из-за «братства» и всего остального... Понимаешь, у них в Детройте нет ничего подобного. Кроме того, он может... Нет, я серьезно считаю, что он может оказаться полезным для «братства». Он умеет такое, что не умеет никто из нас, и...
– Хорошо.
– Что?
– Пойдем, познакомишь меня с ним.
– Ты хочешь познакомиться с ним?
– Я должна, если он намерен жить здесь, тебе не кажется? Дай мне минутку почистить перышки, затем я выйду познакомиться с ним. Тогда и решим, останется он у нас или нет. Если он такой же тупица, как Солин, то только через мой труп.
– Нет, он отнюдь не дурак.
– Харта я тоже не могу терпеть.
– Он абсолютно не похож на Харта и ни на кого из ребят. Он обычный, нормальный человек.
– Тогда, уверена, никто из твоего «братства» ему не понравится.
– Если говорить по справедливости, ты их совсем не знаешь, – завелся Говард.
Майра следила за собраниями «братства» через щелку в двери своей комнаты и после их окончания всегда высказывала критические замечания по их ходу, попутно выдавая такие характеристики участникам, какие Говард был не в состоянии ни выслушать, ни опровергнуть. Что поделаешь, нынешние члены «братства» не относились к интеллектуальной элите, которую Говард мечтал привлечь в свою «партию», но это были трудности начального этапа, верил он.
– Иди и вели ему раздвинуть гриву на глазах
Он возвратился в гостиную, удивляясь про себя, где сестра могла научиться таким манерам и набраться подобных выражений. Как возможно – безутешно рыдая секунду назад, в следующее мгновение преобразиться в подобие киношной сирены-завлекательницы? Поразительно! И это надо же, «почистить перышки»! Говард в жизни не слышал ничего подобного. У Майры всегда было живое воображение, решил он.
Кейн стоял около телескопа Майры и разглядывал город.
– Отличное обозрение, – похвалил он. – Что это за большая площадь внизу?
– Площадь Объединенных Наций, – ответил Говард.
– Ты шутишь, это ООН? Я и не знал, что она находится здесь.
– Да, здесь.
– Я думал, она в Вашингтоне или где-то там...
– Нет, прямо здесь, на берегу.
– Готов поспорить, ты частенько пользуешься телескопом, чтобы понаблюдать за тем, что делается внизу, – сказал Кейн.
– Да нет, – возразил Говард. – Я давно привык к этому зрелищу. Оно всю жизнь маячит перед глазами.
– Ты когда-нибудь видел... Как его? Ну, в общем, президента?
– Нет, он редко появляется здесь. Большую часть времени он живет в Вашингтоне. – Говард смущенно замолк, пытаясь отыскать деликатный выход из положения. – Извини, я забыл, как тебя зовут.
– Майер Кейн.
– Говард Голдсмит, – официально представился хозяин.
Они неуклюже пожали друг другу руки. «Нет, так не пойдет, – подумал Говард. – Я его совершенно не знаю и почему-то захотел, чтобы он жил у меня. А как же Майра? События закрутились, словно приливная волна. С момента, когда он материализовался около моего плеча вплоть до этой минуты, он был неодолимой движущей силой, притащившей меня сюда. Однако теперь я у себя дома. Бояться мне нечего, ничто мне не угрожает, нацисты вокруг не вопят, не надо пинать того громилу и бежать мне не от кого. Скажу ему, что помогу найти, где ему остановиться, предложу вступить в «братство», но жить с Майрой и со мной? Никогда».
На пороге гостиной внезапно возникла Майра и осталась стоять, прислонившись к косяку двери. Она надела длинный, спускавшийся ей до щиколоток китайский шелковый халат, расшитый драконами. Раньше он принадлежал их матери. Говард не видел его уже несколько лет и не подозревал, что сестра носит его. Полы халата скрывали ее короткую ногу, а длинные рукава – руку. Майра гладко зачесала назад волосы, оставив их свободно лежать на плечах.
«Да она же красавица!» – пронзило Говарда. Его маленькая сестричка – красивая женщина?!
– Здравствуйте, – произнесла Майра голосом более хриплым и чувственным, чем обычно, и тем более поразившим Говарда, что он не ожидал услышать таких интонаций. – Это вы, должно быть, новый друг Говарда?
Кейн отвернулся от окна и мгновение разглядывал девушку. Уголки его губ приподнялись в легком намеке на улыбку.
– Меня зовут Майер Кейн, – церемонно представился он.
– Вы – Майер, а я – Майра. Вам не кажется, что впоследствии это может вызывать некоторую путаницу?