Дар сопереживания
Шрифт:
– Должно быть, это дарит чертовски острые ощущения, – произнес Беккер вслух, ни к кому собственно не обращаясь.
После осмотра полицейские повезли Беккера к Хэтчеру. Встречавший его в аэропорту агент ФБР пожал плечами наблюдая за его отъездом. Беккер не произвел на него впечатления. Он слышал о послужном списке Беккера, но не заметил в нем ничего выдающегося. «Наверное, в человеке видят что-то особенное, когда считают его таковым – ему же во вред», – подумал фэбээровец и еще он подумал, что не завидует Хэтчеру, поскольку тот работает с легендарным. Беккером.
Хэтчер,
– Было известно, что Ассад в стране? – с ходу спросил Беккер, ворвавшись в кабинет.
Хэтчер давно научился, что от Беккера не стоит ожидать соблюдения приличий.
– Да, – ответил он, чувствуя себя несколько неловко. – Он приехал примерно полтора года назад, совершенно легально, с визой в паспорте. Наверное, кто-то проморгал его.
– Он числится в списке персон non grata Государственного Департамента?
– Естественно. Кто-то в иммиграционной службе облажался, – предположил Хэтчер.
– В первую голову облажался тот, кто предоставил ему визу, – отрезал Беккер. Они расположились в нью-йоркской штаб-квартире ФБР на Федеральной площади в спешке подготовленном для них кабинете.
– Он получил ее в нашем посольстве в Греции, – начал объяснять Хэтчер. – Заявил, что хочет получать достойный медицинский уход и поэтому едет лечиться в США. Он не врал. По нему было видно, что он доживает последние дни. У него было какое-то заболевание крови, я точно не знаю. Наверное, какой-нибудь чинуша поверхностно проверил его данные.
– То есть мы спокойно позволили члену исполнительного совета ООП переехать жить в Бруклин.
– Бывшему члену, – поправил Хэтчер.
– Разве такое бывает – бывший член ООП?
– Он три или четыре года как отошел от активной деятельности по состоянию здоровья, – оправдываясь сказал Хэтчер.
– Значит, недостаточно далеко отошел, если кому-то понадобилось его убрать, – возразил Беккер. – Когда стало известно, что он в стране?
– Чуть больше года назад, после того, как он прожил здесь несколько месяцев. Мы посчитали, что слишком хлопотно вытаскивать эту историю на свет Божий. Он въехал совершенно легально, был стар и болен, тихо поселился в мечети и преподавал молодежи учение ислама...
– И если бы мы выдали его правосудию, то поступили бы негуманно и нарушили профессиональную этику, так что ли? – закончил Беккер.
Примерно, – подтвердил Хэтчер.
– Ты получил заключение патологоанатома?
Хэтчер похлопал по глянцевой папке на столе.
– И что?
– Его избили: сломали ребро, микротрещины в челюсти, многочисленные ушибы и так далее... – Немного помедлив, Хэтчер с видимой неохотой сообщил Беккеру самое главное. – Но смерть наступила от проникновения в мозг острого предмета, очевидно, острого штыря, найденного на месте преступления. Ну, знаешь, из тех, на которые накалывают чеки. Люди из мечети говорят, что у них ничего подобного не водится. Нападавший, должно быть, прихватил его в каком-нибудь магазине. Это сейчас проверяется.
– Это Бахуд, – сказал Беккер.
– Возможно.
– Это Роджер Бахуд.
Хэтчер
– Может быть, совпадение. Чей же тогда автограф «С.Б.»?
– Не знаю, но это Бахуд.
– Если предположить, что это он, то тогда мы его упустили, и он, вероятно, уже тратит свои миллионы на каком-нибудь курорте в Южной Америке.
– Деньги пока спокойненько лежат в банке, я проверил... К тому же, я не уверен, что он приехал сюда именно из-за Ассада.
– Почему?
– Ассад не стоил двух миллионов. Он умирал от старости. Можно было позволить ему умереть самому и тем самым сберечь немного валюты.
– А если это месть? Нечто вроде предупреждения остальным, что ты на это скажешь?
– Это возможно. Но что за предупреждение? Кто, кого и о чем предупреждает?
– Кто хочет уничтожить ООП? Израильтяне, конечно.
– Но это не в стиле Моссада, – возразил Беккер. – Им нравится оставлять своих экс-врагов в живых. В их стиле, скорее, устраивать показательные суды.
– Перестань, Беккер! – отмахнулся Хэтчер. – Весь мир усыпан трупами Моссада, как птичьим пометом. Эти ребята реализуют принцип «око за око» всякий раз, когда им предоставляется такая возможность.
– Но не столь публично. И не в этой стране. Они могут взорвать офис ООП в Тунисе или организовать налет на представительство в Алжире...
– Или в Греции, или в Англии. Я могу на память перечислить тебе минимум четыре убийства...
– Хорошо, хорошо, – сдался Беккер.
– Ты просто не хочешь увидеть очевидное. Как они могут похитить кого-то из Штатов, не подмочив при этом своей репутации первостатейного союзника США на Ближнем Востоке их, черт побери, единственного плюса в глазах Госдепа? Ну, вывезут они одного-двух бывших нацистов из Боливии или Аргентины, и черт с ними, но они не смеют публично нарушать наши законы. Втихомолку они, конечно, это делают постоянно. Но если они выкрадут кого-то из-под нашей юрисдикции, то разразится международный скандал, который не утихнет несколько месяцев. Президент поднимает шум насчет пяти миллиардов, выделяемых Израилю из бюджета под видом экономической помощи. Они, может быть, даже потеряют поддержку одного-двух конгрессменов...
– Это вряд ли.
– Последнее большого значения не имеет. Все равно им крепко достанется.
– Значит, по-твоему, израильтяне наняли убийцу, и он приехал в США, чтобы вместе с бандой вандалов разрисовать своими автографами мечеть? Почему нельзя было просто убить нужного человека и надежно спрятать труп? Зачем привлекать к себе внимание, да еще таким идиотским способом?
– Чтобы, как я уже сказал, передать предупреждение остальным. Разве это недостаточно очевидно? «Больше никогда» и «ООП должна заплатить за свои злодеяния» – это и есть предупреждение. Что касается подписи, то это сделано специально, чтобы избежать инцидента, о котором мы с тобой говорили. Пусть все шишки валятся на это таинственное «СБ.», чем бы оно ни было, таким образом истинный виновник происшедшего – Моссад – останется в сторонке и чистеньким. Вот тебе суть дела.