Дар ведьмы
Шрифт:
«Шереметьев, — быстро определив, на кого устремили взоры члены совета, царевич довольно улыбнулся. — Этот род знаменит генералами и полководцами. Такой союзник мне нужен».
— Поддерживаю, — сообщил ещё один член совета.
«Строганов. Промышленник, меценат, — моментально опознал ещё одного потенциального союзника Дмитрий. — Отлично».
— Господа, вы умом тронулись? — недовольно поинтересовался плешивый глава рода Морозовых. — Какой ещё царевич? Он помер и похоронен семнадцать лет назад! Вы что, собрались отдать власть какому-то Лжедмитрию?
— Вы решили игнорировать
— Большинство членов совета текущее положение дел абсолютно устраивает, — важно изрёк Морозов. — А алтарь… испортился он. Выкинуть и все дела.
Отбросив сдержанность, члены совета начали спорить. С каждым мгновением их голоса звучали всё громче. Казалось, ещё немного, и убелённые сединами аристократы кинутся в драку.
— Хватит! — внезапно рявкнул Волконский и громко хлопнул ладонью по столу. Как только шум стих, князь звенящим от напряжения голосом сообщил: — Мы все прекрасно понимаем, что повлечёт за собой смена императора: передел власти, смерти, смуту. К сожалению, деактивировать и уж тем более выкинуть алтарь невозможно. Эта разработка древних мастеров будет тут стоять ещё минимум пятьсот лет. И пока алтарь здесь находится, чтобы вступить в права и стать императором, царевичу не потребуется даже коронация. Ему нужно всего-то сесть на императорское место. Смею напомнить, никто, кроме Рюриковичей, до сих пор к трону подойти не может. В том числе и наш действующий император, — замолчав, Волконский выдержал красноречивую паузу. А после ровным тоном продолжил: — Иван Васильевич, вы председатель совета. Что скажете?
— Особых причин для волнений и тревог не вижу, — тоном доброго дядюшки сообщил Шуйский. — Царевич Димитрий Иоаннович Рюрикович скончался в возрасте восьми лет. Других наследников у императора Иоанна Васильевича не было и нет. Алтарь — это уникальный артефакт. За давностью лет, увы, пришёл в негодность. Как только Лжедмитрий примется волновать народ да заявлять о своих правах на трон, объявим его самозванцем и казним на Красной площади. Это показательно, но всё же нежелательно. Надеюсь, мы найдём и устраним этого проходимца раньше.
— А тронный зал сегодня же, на всякий случай, заблокируем. Обоснуем заботой о безопасности придворных, — Морозов самодовольно ухмыльнулся.
«Опоздали, господа. Я уже здесь», — Дмитрий хладнокровно смотрел на затылки и лица тех, кто приговорил его к смерти.
— Вы как хотите, я не согласен с таким решением, — категорично заявил Шереметьев.
— Поддерживаю, — вновь подал голос немногословный Строганов.
— Ваше мнение услышано. Кто знает, почему опаздывает начальник тайной канцелярии? — недовольно поинтересовался Шуйский. — Уже пять минут, как должен быть здесь. Он продолжает испытывать наше терпение. Ставлю вопрос о снятии с должности графа Нарышкина.
— Подобное решение не в компетенции совета, но исключительно императора, — прозвучал от дверей невозмутимый мужской голос.
Подойдя к столу, худощавый, невысокий граф Нарышкин бесстрашно смотрел на высокородных. Вдруг одна из дверей распахнулась. А через мгновение по тронному залу разлетелся
— Беда! Государь скончался! Беда!
— Что?! — слаженно выдохнули главы родов.
«Король умер. Да здравствует король!» — вспомнив традиционное провозглашение в иностранных государствах, Дмитрий деактивировал «скрыт» и плавно опустился на трон.
Нестерпимый, ослепительно яркий свет залил роскошное помещение. Прикрывая глаза руками, члены совета съёжились над столом. Ничуть не страдая от бешеного количества высвободившейся силы, Дмитрий почувствовал, как голову сдавил тяжеленный венец. Едва сдерживаясь, чтобы его не поправить, Рюрикович заметил изменения в своей одежде. Прежде чёрная униформа сменилась на белоснежный военный китель с золотым шитьём и такие же брюки.
«Удобно. И переодеваться нет нужды», — пришёл к выводу некромант и про себя усмехнулся.
Свечение медленно угасало. Едва члены совета начали робко поднимать головы, император России властно приказал:
— Встать! Не сметь сидеть перед государем.
Словно в замедленной съёмке, шокированные старцы поднялись. Цепляясь за спинки стульев, многие смотрели на Дмитрия с животным ужасом. Беззвучно открывая и закрывая рот, князь Иван Васильевич Шуйский хотел, но не мог издать ни звука.
— Охрана, — негромко позвал император, однако его голос эхом пронёсся по тронному залу.
Через пару секунд в помещение стремительно вошли воины из личной гвардии императора и застыли в ожидании приказа.
«Печати повиновения сработали. Хорошо, что совет не додумался поменять слова клятвы», — сидящий с каменным лицом Дмитрий про себя облегчённо выдохнул.
— Я, император Димитрий I, объявляю свою волю. С этой минуты все особые полномочия, дарованные Фёдором Годуновым совету старейшин, отменены. Совет старейшин упразднён, — золотистая сила императорского рода Рюриковичей искрами вспыхнула в воздухе, осела на головы, плечи стариков.
— Мудрое решение, — тихо произнёс граф Нарышкин.
Выждав несколько минут, Дмитрий распорядился:
— Немедленно взять под стражу: Шуйского, Волконского, Юсупова, Морозова, — как только возле глав древних родов встали гвардейцы, продолжил: — За готовящееся покушение на жизнь члена императорского рода приговариваю вас к смерти. Все движимое и недвижимое имущество ваших родов отходит империи. Казнь провести завтра утром на Красной площади. Увести!
— Как же так, — пролепетал побелевший от страха Морозов. Напрочь растеряв все достоинство, старик упал на колени и взмолился: — Пощади, государь! Не лишай жизни!
«Я и не собирался. Но то, что я для вас приготовил, куда хуже смерти», — подумал император, безучастно наблюдая за тем, как воины заламывают руки заговорщикам и выводят их из помещения.
— Граф Нарышкин, попрошу вас остаться. Остальные пока свободны.
Низко поклонившись, члены бывшего совета старейшин торопливо ушли.
— Нам предстоит много работы, Сергей Сергеевич, — холодно сообщил Дмитрий. Встав с алтаря, он обронил: — Пойдемте в мой кабинет. Макс, ты с нами, — выпрямив спину, новый император России направился прочь из тронного зала.