Дар волка. Дилогия
Шрифт:
Маргон звучно откашлялся.
— Я хотел бы высказаться первым. Я хочу рассказать все, что знаю об этом опрометчивом плане, и объяснить, почему я возражаю против него. Было бы хорошо, если бы к моему мнению по этому вопросу прислушались. — Длинные локоны обрамляли его лицо, и вся шевелюра была причесана аккуратнее, чем обычно, — вероятно, потому, что Стюарт настойчиво вызвался причесать своего наставника, — и сейчас Маргон походил на темнокожего средневекового принца. Это впечатление усугубляли бордовый свитер и драгоценные перстни на сухих темных
— Нет уж, прошу, помолчи пока, — отозвался Феликс, вскинув руки в коротком умоляющем жесте. Его золотисто-смуглая кожа редко меняла оттенки, но сейчас Ройбен разглядел на его щеках румянец, а в остром взгляде карих глаз — гнев. Он казался заметно моложе того респектабельного джентльмена, в образе которого Ройбен привык его видеть.
Не дожидаясь ответа Маргона, Феликс взглянул на Ройбена и сказал:
— У меня была причина для того, чтобы пригласить Лесных джентри. — Он перевел взгляд на Стюарта, а потом снова на Ройбена. — Они всегда были нам друзьями. И пригласил я их потому, что они способны вступить в общение с Марчент, уговорить ее присоединиться к их обществу, успокоить ее душу и привести наконец ее к пониманию того, что с нею случилось.
Маргон картинно закатил глаза и откинулся в кресле, скрестив руки на груди и всем своим видом демонстрируя возмущение.
— Друзья! — Маргон буквально выплюнул это слово.
— Они могут это сделать, — как ни в чем не бывало продолжал Феликс, — и сделают, если я попрошу их об этом. Они примут ее в свою компанию, и, возможно, она решит с их позволения навсегда остаться с ними.
— Господи помилуй! — возмутился Маргон. — Такая судьба! И ты желаешь ее своей плоти и крови?
— Только не надо разговоров о плоти и крови! — взорвался Феликс. — Сам-то ты о них что-нибудь помнишь?!
— Дяденьки, не ссорьтесь! — взмолился потрясенный до глубины души Стюарт. Он тоже старательно причесал к предстоящему совету свои буйные кудри, возможно, даже немного подстриг их, отчего еще больше походил на веснушчатого шестилетку-переростка.
— Они живут в лесах с незапамятных времен, — сказал Феликс, снова взглянув на Ройбена. — Они населяли леса Нового Света еще до тех пор, когда сюда пришли Homo.
— Ничего подобного, — брезгливо возразил Маргон. — Они явились сюда по тем же самым причинам, что и мы сами.
— Они всегда жили в лесах, — сказал Феликс, не сводя взгляда с Ройбена. — В лесах Азии и Африки, лесах Европы, лесах Нового Света. У них существуют легенды о происхождении их расы и предания о прародине.
— Подчеркнем слово «легенды», — так же язвительно вставил Маргон. — Хотя лучше было бы назвать эти россказни их настоящим названием: нелепые сказки и бессмысленные суеверия — как у всех нас. У всех Нестареющих имеются свои легенды. Даже Нестареющие не могут жить без них, точно так же, как род человеческий, потому что Нестареющие происходят от людей.
— Мы не знаем этого наверняка, — подавив раздражение, ответил Феликс. — Нам известно, что некогда мы были людьми. И больше ничего. В конце
— А разве не важно то, что Лесные джентри и солгут — недорого возьмут? — осведомился Маргон.
Было видно, что Феликс уже выходит из себя.
— Они здесь, они реальны, они смогут увидеть Марчент в этом доме, услышать ее, поговорить с нею и пригласить ее уйти вместе с ними.
— Уйти вместе с ними? Куда? — перешел в наступление Маргон. — Чтобы навеки остаться скитающимся по земле духом?
— Маргон, — вмешался Ройбен, — прошу вас, дайте Феликсу договорить. Пусть он объяснит, чего ожидает от Лесных джентри. Прошу вас! Я не в состоянии помочь духу Марчент. Просто не знаю, как и чем. — Он почувствовал, что его начинает трясти, но и не подумал остановиться. — Сегодня я бродил по дому. Бродил по окрестностям под дождем. Я говорил с Марчент. Говорил, говорил, говорил… И понимал, что она меня не слышит. Но каждый раз, когда я вижу ее, она выглядит все несчастнее и несчастнее!
— Послушайте, это же чистая правда, — вмешался Стюарт. — Маргон, вы же знаете, что я готов целовать землю, по которой вы ходите. И совершенно не желаю вас раздражать. Мне дурно становится, когда вы на меня сердитесь. Сами же отлично знаете. — Его голос дрожал и срывался. — Но прошу вас… Вы должны понимать, что приходится терпеть Ройбену. Вы не видели этого прошлой ночью, а я видел.
Маргон открыл было рот, чтобы перебить его, но Стюарт махнул рукой.
— И неплохо было бы, чтоб вы, дяденьки, начали хоть немного доверять нам! Мы вам доверяем, а вы нам нет. Почему вы не рассказываете нам о том, что тут происходит? — Он оглянулся на Лизу, которая ответила ему равнодушным взглядом.
Маргон вскинул было руки, но тут же снова сложил их на груди и, оторвав взгляд от огня, сердито взглянул на Стюарта, а потом на Феликса.
— Ладно, — буркнул он и ткнул рукой в сторону Феликса. — Давай, объясняй!
— Лесные джентри — очень древние существа, — начал Феликс. Он, похоже, пытался вернуться к своему обычному состоянию души. — Вы оба не раз слышали о них. Слышали в волшебных сказках, которые вам читали, когда вы были маленькими. Но люди в волшебных сказках одомашнили их, лишили их части своеобразия. Забудьте о волшебных сказках и порхающих эльфах.
— А-а, значит, они такие, как у Толкина…
— Это тебе не Толкин! — вдруг взорвался Маргон. — Это действительность. Никогда больше, Стюарт, не упоминай при мне Толкина! Не упоминай никого из ваших знаменитых и почитаемых сказочников! Ни Толкина, ни Джорджа Мартина, ни Клайва Льюиса, понял? Они чрезвычайно талантливы, изобретательны, может быть, даже богоравны в управлении своими вымышленными мирами, но мы-то живем в реальности!
Феликс поднял руки, призывая к тишине.
— Знаете, я ведь видел их, — скромно сказал Ройбен. — Они показались мне мужчинами, женщинами и детьми.