Дар выживания

Серебренников Алексей

– Давай без истерик, просто в убежище больше нет мест. Я кое-как выбил одно для Костика, – излучая лживую искренность, совершенно спокойно заявил громила, и мне стоило огромных усилий не ударить ему прикладом между ушей, но ситуация требовала холодного разума. Девушка разревелась в голос, не в силах подняться, лицо закрыла ладонями, плечи часто вздрагивали. Костя вырвался из рук отца, побежал к матери и, обняв её, тоже заревел. Ситуация накалилась до предела, значит, пора вступать в игру нам. Я дал брату знак, тот шепнул Хрому и Скобе,успел предупредить заранее, хитрец. Раздался громкий лязг затворов, перекрывший все звуки,

здоровяк оказался на прицеле автоматов, вздрогнув от звука, пугающего больше выстрелов. Он не успел никак среагировать, ибо не знал о задуманном нами, и стоял, боясь пошевелиться, потому что не ведал наших намерений. Не шелохнулись и остальные ребята, Валере одними взглядами намекнули, что лучше промолчать. Тот понял без слов.

Я спокойным шагом подошёл к плачущим матери и ребёнку, попутно сказав в микрофон выданной радиостанции: "Николай Евгеньевич, подойдите на КПП." На неразумное дитя в теле здоровенного мужчины я бросил лишь презрительный взгляд. Тот бывалый, так и стоял, держа руки на виду, понимая, что рыпаться уже нет смысла. Взгляды моих ребят, держащих стволы наготове, никаких перспектив ему не сулили, а по лбу детины струился холодный пот. Вероника все еще всхлипывая и прижимая сына к груди, ничего не понимала, переводила испуганный взгляд то на меня, то на бывшего мужа.

– Старшина Волков, командир отделения охраны объекта, - отчеканил я со стальными нотками в голосе, представляясь девушке.
– Документы предъявите, пожалуйста.

– А что происходит?
– девица ошарашено полезла в сумочку, висящую на плече. Через пару секунд дрожащими руками протянула мне паспорт в кожаной обложке. Я коротким движением левой забрал его, быстро прочёл данные, сверил фото. В это время на арене событий оказался комендант. При его появлении парни опустили оружие, но держались наготове, а Вышегородов прошествовал прямо ко мне, на ходу включая наладонник. Он знал, зачем я его позвал, ведь для этого я и ходил к нему накануне. Комендант быстро внёс данные в свой девайс и дружелюбным тоном разрядил ситуацию, обращаясь, в первую очередь, к матери пацана:

– Вероника Владимировна, добро пожаловать в убежище. Никто не имеет права разлучать вас с сыном, - комендант легко улыбнулся, затем повернулся к Виктору.
– Прапорщик, формально вы не нарушили никаких уставов, но, - голос коменданта приобрёл металлический оттенок, - поступили недостойно чести русского солдата. Стыдно должно быть.
– и вновь Евгеньич переместил внимание, на этот раз на Прапора.
– Денис, проведи с Виктором беседу, девушку с сыном разместить немедленно в расположении.

– Есть!
– рявкнул Прапор, вытягиваясь в струнку.

– Всё, конфликт исчерпан!
– громко объявил комендант и, уже повернувшись спиной, добавил.
– Расслабьтесь, орлы. У нас есть проблемы поважнее.

И как-то сразу всё успокоились, с авторитетом Вышегородова никто не смел спорить. Витя смотрел на меня, насупившись, и конечно же хотел поставить выскочку на место. Я обратился к нему первым, взвалив на себя большую часть сумок сияющей от счастья Вероники.

– Расслабь булки, здоровяк, и не держи зла. Сейчас мы на одной стороне, но когда все закончится, можешь вспомнить этот инцидент. Можешь даже попробовать дать мне в морду, но включи мозг и подумай, что если ты прогонишь мать, твой ребёнок будет ненавидеть тебя всю жизнь.

Оставив его в тяжёлых раздумьях,

я повёл Веронику вниз, попутно показывая, что и где. Где-то сзади, к моему удивлению, тащился Витя с остатками поклажи.

– Согласно одного из пунктов внутреннего положения Убежища, - минуя помещение за помещением, говорил я идущей чуть позади Веронике, - дети до четырнадцати лет должны находиться преимущественно при матери. Так задумано потому, что на плечах отцов лежит выполнение множества задач, и им по факту должно быть не до детей. Кстати, у нас в кубрике остались места. Предлагаю разместиться вместе с нами, потому что вскоре здесь будет много народу, за порядочность которых я не ручаюсь.

Девушка шла молча, внимательно меня слушая, но всё ещё иногда всхлипывая. Вскоре мы добрались до тайшетского кубрика, и я поставил сумки на пол.

– Мы на месте, - я гордо обвёл взглядом нашу территорию, где в данный момент находились мама и Катерина.
– Знакомьтесь, располагайтесь, а я пошёл службу служить.

Мама приняла новых жителей тепло, сразу нашла с Вероникой общие темы, а Катя принялась что-то рассказывать парнишке. Вновь прибывшие, подкупленные гостеприимством, потихоньку приходили в себя, а я с чувством выполненного долга побрёл наверх. На полпути меня очень ожидаемо догнал Витя и злобно проговорил:

– Мы ещё вернёмся к нашему разговору, ловкач.

– Значит, не включил мозг, - я усмехнулся вполоборота к нему.
– Не ругайся с незнакомцем, Витя, ведь ты его не знаешь. Тем более, ты не прав, но я уже не знаю, как эту информацию до тебя донести.

– Да, ты кто вообще такой и какого хрена забыл в моей личной жизни?!
– громила схватил меня за плечо, пытаясь остановить и развернуть к себе лицом. Я повиновался рывку, но так быстро, что мощная ладонь качка соскользнула, а я, сконцентрировав силу в плече, простым толчком опрокинул Витю на бетонный пол и мгновенно сел ему на грудь, надавив коленом на горло. Приём прошёл так легко, что Витя не успел среагировать, а в данный момент, лишённый воздуха, и вовсе замер с болезненной гримасой, лицо его стало пунцовым.

– Меня зовут Бешеным не за красивые слова, - голосом, пропитанным леденящим холодом, сказал я.
– Да и девушка эта, насколько я понял, давно не является твоей личной жизнью. Так что осади коней и засунь себе поглубже злость и эгоизм. Пойми, я в тот момент думал о твоём сыне, а ты думал о себе. И завязывай злиться - это скверная черта характера, а нам ведь ещё защищать своих плечом к плечу. Ты слушаешь меня? Кивни, - я чуть ослабил нажим, и Витёк через силу всё-таки кивнул, а я продолжил.
– Так вот, я прошу прощения у тебя за всё, что тебе показалось излишним в моих действиях. Надеюсь, что ты всё же подумаешь головой и успокоишься.

Я резко встал и, пока здоровяк не передумал, ретировался, уже через две минуты дымя сигаретой у бетонных плит.

– Ну что? Как?
– спросил брат, не отвлекаясь от разглядывания окрестностей. Правая ладонь уже привычно лежит на рукояти автомата, указательный палец вдоль спуска. В боях привычки приходят быстрее, а боев этих за неделю хватило на год вперед. Ну, и спасибо нашим трёхточечным ремням, которые мы сделали ещё в Тайшете. Оружие висит удобно, нигде ничто не давит и к бою оружие привести можно одним движением. А по факту заданных вопросов мы с братом поняли друг друга верно. Дима просто прочёл мои мысли.