Дар
Шрифт:
«Я делаю это ради тебя, Джастин, ведь я так сильно тебя люблю».
Косы тянутся до корней моих волос, близко к черепу.
— Вам обязательно заплетать их до кожи головы? Не думаю, что мне хочется, чтобы мои волосы были такими короткими.
— Да, — отчеканивает Хельга угрожающим тоном. — Именно так это и должно быть сделано.
Я всё еще могу остановить её. Она ещё не воспользовалась ножницами. Но мне кажется, что я достигла точки невозврата. Я сделаю это. И мне не хочется останавливать её. Я желаю сделать Джастину
Хельга тянется к ножницам. Первый взмах задевает кожу головы, и после того, как волос становится меньше, возникает странное ощущение. После еще пяти взмахов моя голова становится намного легче, словно я могу улететь вдаль.
На самом деле это очень приятно. Я люблю свои волосы, но мне приятно от них избавиться. И подумать только — сколько денег я сэкономлю на шампуне!
Жужжание электробритвы прерывает мои мысли. Я резко отдергиваю голову.
— Что Вы делаете?
— Я должна подровнять волосы, — заявляет Хельга, как будто я сморозила глупость. — Сейчас ты походишь на психичку. Я исправлю это.
И тут я чувствую, как электробритва проходится по коже головы, гораздо ближе к поверхности, чем мне хотелось бы. Но, наверное, она права. Волосы нужно выровнять.
Через несколько минут бритва выключается. Хельга отступает, любуясь конечным итогом.
— Готово.
Я лезу в сумочку и достаю телефон, желая посмотреть, как это выглядит. Я отращивала волосы десять лет, и очень здорово что-то поменять в себе. Я должна была сделать это много лет назад! Я открываю на телефоне приложение камеры, поворачиваю устройство так, чтобы посмотреть на своё отражение, и…
Господи.
Я выгляжу кошмарно.
Я и не подозревала, насколько коротко она подстригла мои волосы. Я представляла себе стильную стрижку пикси, но это не то. Все мои волосы длиной около сантиметра, и из-за отсутствия обрамляющих лицо прядей я выгляжу практически сухопарой. А короткие жёлтые волоски на макушке напоминают пушок птенца.
Хотя, конечно, какую еще стильную прическу, сделанную в подсобке ломбарда, я ожидала от полуслепой старухи?
Тем не менее, всё гораздо хуже, чем я могла себе представить. Я смотрю на своё отражение, и мои глаза наполняются слезами. Что же я с собой сделала? Какая чудовищная ошибка. И ради чего? Ради глупого рождественского подарка?
— Не хандри, — говорит Хельга в своей мудрой манере. — Это любовь. Ты идешь на жертву ради него, а он идет на жертву ради тебя.
Она права. Если мы с Джастином будем женаты следующие пятьдесят лет, мы всегда будем помнить о жертве, на которую я пошла ради него. Мои волосы отрастут.
— Спасибо, — отзываюсь я.
Старушка кивает.
— Счастливого Рождества, Стелла.
V
Я никогда не осознавала, до какой степени согревали меня мои волосы, пока мне не пришлось идти домой с побритой головой. Несмотря на то, что на мне шапка, её обдувает ветер. У меня мерзнет кожа головы.
Первая задача на повестке дня: приобрести шапку потеплее.
Снег теперь валит сильнее, поэтому я ускоряю шаг. Хельга положила цепочку
Я замечаю наш дом ещё в соседнем квартале, потому что он с коротким навесом, который изорван в куски, словно на него позарилась изголодавшаяся моль. Это была самая дешевая квартира, которую мы смогли найти, и мы едва можем себе её позволить. У нас обоих есть кредиты — у меня кредит на колледж, а у Джастина — на колледж и юридическую школу, и каждый день кажется, что нас всё глубже засасывает в яму. Я работаю на двух работах, а Джастин подрабатывал в прошлом году, но в этом бросил, потому что это слишком сильно сказывалось на его оценках. Поэтому я взяла дополнительные смены в закусочной.
Я забегаю в здание, не забыв закрыть за собой дверь, потому что в этом районе ужасная преступность. Моя шапочка намокла от снега, но я не снимаю её. Когда Джастин увидит мои волосы, он потребует объяснений, а я не хочу обламывать сюрприз.
Мы живем на четвёртом этаже, лифта нет, поэтому я поднимаюсь по лестнице, чтобы добраться до нашей квартиры, и всё это время у меня ноют мозоли. Без понятия, чем мы с Джастином займемся на Рождество, но могу сказать, что много ходить не придется.
Когда я подхожу к квартире 4-Е, мой ключ, как всегда, застревает в замке. Когда я наконец поворачиваю его, Джастин сидит в гостиной, а телевизор врублен на полную громкость. Я борюсь с приливом раздражения от того, что он торчит здесь и весь день напролет смотрит «Нетфликс», пока я работаю в две смены. Он мог бы найти работу, хотя бы на время праздников. Магазины всегда ищут мужчин на роль Санта-Клауса.
Но прежде чем я успеваю разозлиться, Джастин выключает телевизор и выходит поприветствовать меня у двери. На нем носки и треники, его светло-каштановые волосы очаровательно взъерошены. Трудно на него сердиться. Первое, что он делает, — целует меня в губы.
— Счастливого Рождества, миссис Хансен, — поздравляет он меня. Обожаю, когда он меня так называет.
Я смеюсь.
— Уже полночь, что ли?
Джастин проводит рукой по своим коротким волосам, чтобы пригладить их. Я завидую, что его волосы теперь длиннее моих.
— Почти. Я уже начал волноваться за тебя. Я думал, ты вышла в одиннадцать.
Я таинственно улыбаюсь.
— Мне пришлось сделать остановку по пути.
— Да ладно? — он отступает назад, чтобы дать мне войти в квартиру. Я чувствую запах гари, доносящийся из кухни. — Любопытно звучит.
Я стаскиваю с себя зимнее пальто, и Джастин пытается взять его у меня, но я отмахиваюсь от него. Он никогда не вешает вещи аккуратно — просто бросает их на вешалку, а они впоследствии сползают с нее. Поэтому я открываю шкаф и беру вешалку для пальто, хотя шапочку оставляю на голове. Только закрыв дверь, я замечаю, что Джастин переместил наш большой чемодан в шкаф в коридоре.
Хм-м. Интересно, может, его подарок мне — это что-то вроде совместного отпуска? Я бы точно от такого не отказалась.