Дaр
Шрифт:
– И Машка мне не сестра! Отстаньте от меня, ясно?!
От перекошенного злобой лица старшего брата Маша тихо заплакала, сжавшись от страха на стуле. Мальчик посмотрел на нее, на родителей и побледневшую бабушку, а затем, довольный, что смог посеять в сердцах родителей смятение, выбежал из кухни, прежде чем они смогли его остановить. До них тут же донесся топот по лестнице и сильный хлопок двери его комнаты.
Маша сжала ручки в кулачки и посмотрела на маму.
– Мамочка, Генри меня больше
Мама крепко обняла дочку и, погладив ее по волосам, заплетенным в косы, покачала головой, уверяя ее в обратном. Прижав девочку к себе, женщина и сама чуть не плакала. Успокаивая дочурку, она пыталась уверить ее, что братик ее любит, просто сейчас он немного взволнован и не знает, как ему поступить. Поэтому ему нужно немного побыть одному. Маша отстранилась от мамы и понимающе кивнула. Она смотрела на сидящую неподалеку бабушку и неожиданно выпалила:
– Бабуля, что ты наделала?!
Мама встала со стула и начала нервно наматывать круги по комнате, но ее остановил муж, взяв за руку, переплетая пальцы.
– Знаю, ты хочешь поговорить с ним, но, думаю, сейчас не время для разговора. Ты лишь усугубишь ситуацию. Сейчас у него переходный возраст, и все твои слова Генри воспримет в штыки.
– И что ты предлагаешь?
– Оставь его одного. Позже, когда он успокоится, я сам с ним поговорю, – муж обнял жену, а бабушка засобиралась домой, еще раз извинившись напоследок.
– Мам, не уходи, – сказал Василий. – Если честно, это наша вина. Мы сами должны были рассказать ему правду, а не выдумывать сказки о несуществующем дедушке.
Сын обнял расстроенную маму, и они вернулись за стол.
***
А в этот момент Генри сидел в своей комнате и смотрел в одну точку. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как он стремительно выскочил из кухни. В голове прокручивались события этого дня о том, как он узнал горькую правду. Эта сцена непрестанно перематывалась в его голове как заезженная пластинка, не собирающаяся останавливаться, из-за чего парень в отчаянии схватился за волосы и с силой сжал их руками. Лишь почувствовав резкую боль, школьник сжал зубы и взвыл от досады. Сердце парня разрывалось от предательства родных ему людей.
В дверь тихо постучали, и не прошло и секунды, как в комнату, словно метеор, ворвалась Маша.
– Братик, ты в порядке? – спросила обеспокоенная девочка, нерешительно подходя к нему.
– Уходи, – тихим голосом проговорил мальчик, не глядя в сторону сестры.
Маша замерла, но спустя пару секунд продолжила:
– Братик… – начала она, но, заметив ненавистный взгляд брата, осеклась на полуслове. – Прости…
– Это все из-за тебя! – выпалил злобно Генри. – Я вас ненавижу!
Маша на враждебный взгляд старшего брата
– Ты что… – удивленно начал Генри, но сестренка, еще крепче прижавшись к нему, тихим, но уверенным голосом произнесла:
– Знаешь, что нам каждое утро говорила воспитательница? Она говорила: «Все, что ни делается, – к лучшему», – и просит нас не унывать, – Маша отстранилась и обхватила лицо Генри руками, продолжая улыбаться. – Поэтому не дуйся, братик, а то лопнешь!
– Это не так просто. А как бы ты поступила?
Маша задумалась, при этом плюхаясь на мягкий диванчик возле окна:
– Наверное, сначала мне бы стало грустно, но потом я бы обрадовалась от новости, что у меня стало на одного папу больше! Генри, это же так здорово – иметь двоих пап! Можно каждый день у обоих просить двойные порции мороженого! – при упоминании о лакомстве девочка облизала губки.
Генри рассмеялся: парень не мог долго обижаться на родных. Он потянулся к сестре и крепко ее обнял:
– Спасибо, сестренка, и прости.
– Ну… Если ты мне купишь большую порцию любимого сливочного мороженого, тогда прощу.
– Заметано!
Вечером Генри решал задачку по физике, когда в комнату постучали, и заглянул папа.
– Давай поговорим? – спросил осипшим голосом отец, не решаясь войти.
Генри вздохнул, отложил учебник и, бросив ручку на тетрадку, повернулся в кресле к отцу.
– Давай. Послушаю, что ты еще хочешь мне сказать, – с металлическими нотками в голосе процедил парень. В его глазах мелькнуло отвращение, но тут же пропало.
– Я понимаю, что ты сейчас сердишься, Генри, но пойми, пожалуйста… Мы не желали тебе зла.
– Ладно раньше не сказали, а сегодня-то зачем надо было врать? Если бы бабушка не проболталась, я бы так ничего и не знал! – обвиняюще произнес он, смотря на отца. Губы парня были сжаты, а во взгляде разгоралась злость, которую парень старался подавить.
– Генри… – попытался объяснить папа, но мальчик отвернулся от отца и покачал головой.
– Пожалуйста, уходи. Ты мне мешаешь, – отвернулся к учебнику Генри.
– Просто не забывай, что мы все равно тебя любим, – тихо произнес мужчина.
Парень сжал зубы, но промолчал, подавив в себе желание громко закричать и ненароком нагрубить отцу еще больше.
Обида все еще не проходила. Когда за мужчиной закрылась дверь, глаза мальчика защипало от слез. Генри попытался сконцентрироваться на задачке, но короткий болезненный разговор с отцом все еще не давал вернуться в русло.
– Зараза! – выругался Генри и, резко соскочив с кресла, подбежал к шкафу, быстро вытащил джинсовку и выскочил из комнаты.