Дарданеллы (Собрание сочинений)
Шрифт:
На второй день плавания ветер несколько поутих, но все же, оставался довольно свеж. Теперь эскадра шла двумя колоннами. Первую вел на «Твердом» сам Сенявин. За ним следовали «Сильный», «Рафаил» и «Мощный». Во главе второй колонны шел «Ретвизан» под флагом младшего флагмана эскадры контр-адмирала Алексея Грейга. За «Ретвизаном» в струе: «Скорый», «Селафаил» и «Ярослав». Несколько впереди дозорным следовал шлюп «Шпицберген». «Венус» держался на ветре «Твердого», чтобы вовремя репетовать сигналы командующего концевым кораблям.
Миновали Левкадскую скалу, с которой по преданию некогда бросилась
12 февраля прошли мыс Матапан. Теперь вахтенные лейтенанты и штурмана были настороже, ибо в здешних водах встречаются и перемешиваются два сильных противных течения, а потому удерживать корабли на курсе весьма сложно.
– Господа, скоро остров Цериго, звавшийся в античности Цитерой! – объявили любители старины.
– Что же там было на Цитере замечательного? – вопрошали не знающие.
– Там вышла из пены волн Венера и родилась прекрасная Елена!
Все напряглись в ожидании увидеть настоящий райский уголок, но действительность оказалась иной. Знаменитая Цитера оказалась всего лишь унылым и голым нагромождением скал.
– Что это Венера не нашла лучше места, чтобы из воды вылезти? – набросились на знатоков старины, обманутые в надеждах зрители.
– А потому и выбрала, чтобы на нее голую, такие как вы, не глазели!
– оставили за собой последнее слово знатоки.
Остров Имбро открылся впередсмотрящим внезапно, словно кто-то мазнул по горизонту фиолетовой краской. А едва подошли к нему, сразу новость, да какая! Имбриоты, по своему почину, уже приготовили для Сенявина целую флотилию мелких судов. Мало того, снабдили их всем от провизии до пороха! О таком подарке можно было только мечтать, ведь все бриги и катера Сенявин был вынужден оставить в Адриатике, для противодействия французам. И вот теперь совсем неожиданно их отсутствие было восполнено с лихвою.
Турция может перекрыть Босфор и Дарданеллы
Жители Имбро издавна славились, как лучшие корабельщики, во всем греческом Архипелаге. Построенные ими суда отличались чрезвычайной скоростью, достигаемой за счет остроты подводной части, а потому на имбриотские суда у корсаров и контрабандистов был спрос всегда.
– Нашим ходокам нет равных при умеренных ветрах и, особенно, в бейдевинд! – с гордостью посвящали наших в тонкости управления своими фелюками имбриоты.
Под рокот барабана грекам зачитывали прокламацию, в коей значилось, что отныне все жители Архипелага находятся под особым покровительством российского императора, а все турецкие гарнизоны объявляются неприятельскими.
У Имбро из-за противного ветра простояли четверо суток, но нет худа без добра, и за это время налились свежей водой.
Из воспоминаний участника экспедиции: «В полдень ветер стих, но к вечеру опять засвежел и обрадовал нас воображением, что скоро достигнем тех мест,
23 февраля на подходе к острову Тенедос, высланный вперед для открытия неприятеля линейный корабль «Селафаил», уведомил эскадру сигналом, что видит флот из двенадцати вымпелов. С «Твердого» немедленно просигналили: «Какой нации?» С «Селафаила» ответили: «По отсутствию флагов неизвестно».
– Строиться в ордер баталии и готовиться к бою! – распорядился Сенявин.
Прибавляя ход, концевые корабли, нагнали передовые и образовали единую боевую линию. Разом откинулись крышки орудийных портов и в них высунулись жерла заряженных орудий. Вскоре открылся Тенедос, а мористее и мачты большого флота. Корабли стояли на якорях без флагов. На Тенедосе сильная турецкая крепость. Кто тогда может стоять на якорях подле нее? Разумеется, скорее всего, турки!
– Запросить национальность! – велел Сенявин.
На «Твердом» подняли соответствующий набор флагов, продублированный холостым залпом для привлечения внимания. В ответ ближайший корабль снялся с якоря и, подняв английский флаг, двинулся навстречу российской эскадре.
– Пушки разрядить, порты задраить! Прислуга от орудий! – распорядились командиры кораблей. – Как- никак союзников встретили!
Но не успели на эскадре привести пушки в исходное, как над «Твердым» затрепетал новый набор флагов: «Приготовиться к высадке десанта для штурма крепости».
Сенявин рассчитал курс своей эскадры так, что, двигаясь на соединение с английским флотом, она проходила на дистанции картечного выстрела от тенедосской крепости. На стеньге «Твердого» всем был хорошо виден приготовленный, но пока свернутый флажный сигнал «начать бой». Сотни глаз неотрывно смотрели на него. Вот-вот сигнальщики «Твердого» дернут за фалы и ком разноцветных флагов, взлетев вверх, рассыплется сигналом новой битвы. Но проходили минуты за минутами, долгожданного сигнала так и не появлялось. В гордом молчании, ощетинившись сотнями пушек, российские корабли проходили вплотную к неприятельской крепости. Удивительно, но турки тоже молчали! В зрительные трубы было видно, как мечутся на кронверках бородатые янычары. Тенедос, так и не сделал ни единого выстрела.
Что ж, вице-адмирал Сенявин и здесь проявил удивительное человеколюбие по отношению к противнику, не посчитав для себя возможным, проходя мимо, убить несколько человек. Сенявин ждал первого выстрела со стороны неприятеля, но и турецкий паша тоже ждал того же от него. Один за другим наши корабли в безмолвии проходили мимо тенедосских бастионов. Вот с ними поравнялся концевой «Ярослав». Все невольно замерли. Теперь у турок был прекрасный шанс беспрепятственно обстрелять наш корабль. Но паша и здесь проявил завидное миролюбие. Первая встреча с турками закончилась молчаливой демонстрацией сил. Теперь впереди была встреча с союзным английским флотом.