Даргер и Довесок

Суэнвик Майкл

Жизнелюбица отвела их в сад. Миновав дере­вянный мостик, они оказались на небольшом островке с беседкой. При их приближении из де­коративного пруда вынырнул разноцветный карп в надежде чем-нибудь поживиться.

— Нас здесь никто не подслушает? — спросил Довесок.

— Все возможно, господин. Но я не представ­ляю, каким образом.

— Скажи, чтобы принесли чая — «Колодец дра­кона» лучшего качества, — и можешь возвращать­ся к своим делам и вообще забыть, что нас видела.

— Ни один человек не забудет такой приказ, господин. Совсем наоборот, из-за своей необычно­сти он навсегда впечатается в память. Но я никому не скажу, что видела вас, и буду вести себя как ни в чем не бывало.

Беседка пустовала. Белая Буря и Даргер заняли понравившийся столик. Довесок убедился, что со­глядатаю спрятаться негде, и прикрыл ставни, до­бившись надлежащего баланса между

освещенностью и интимностью. В этот момент появилась девушка с чайником и тремя чашками.

— Итак? — прервала молчание Белая Буря, ког­да служанка ушла.

— Тайный Император сказал, что феникс-уста­новка заработает в течение недели, — проговорил Даргер.

— Это правда, и я горжусь своими успехами. Ни одна женщина в Китае мне и в подметки не годится.

— Вы знаете, что Тайный Император собирает­ся запустить ее сразу после восстановления?

— Так быстро? — погрустнела Белая Буря. — Что ж, свой долг я исполнила, а благодаря тебе еще и познала любовь царевича. Мои таланты раскры­лись в полной мере, и это очень важно. Я прожила богатую, насыщенную жизнь.

Довесок, не сдержавшись, возмущенно фыркнул.

— И скоро ей придет конец, если только Гени­альный Стратег не убедит императора в том, что эпидемия неизбежно сойдет на нет, враг будет по­вержен и армия покорит Север.

— Я познала счастье. За него и смерть — неве­ликая цена.

— Для такого выдающегося механика, как вы, не составит труда вывести установку из строя, — заметил Довесок.

На лице Белой Бури отразилось самое настоя­щее потрясение.

— Я не могу так поступить!

Подавшись вперед, Даргер сжал ладони Белой Бури и со всей убедительностью, на какую был спо­собен, произнес:

— Не просто можете, а должны. Не ради вас, не ради нас, но ради царевича Блистательного Пер­венца. Путь, которому вы следуете, приведет этого потрясающего мужчину, это восхитительное тело, в объятия пламени. Он умрет в мучениях. Сгорит дотла. Погибнет из-за вас, как и бесчисленное мно­жество других людей. Вы и правда этого хотите? Никогда не поверю, что вы скажете «да», если он вам не безразличен.

По щеке Белой Бури скатилась одинокая слеза. В остальном ее лицо казалось высеченным из мрамора.

— Я понимаю, вы считаете, что связаны клятвой верности, но...

— Да не в этом дело! — воскликнула Белая Бу­ря с необычайным пылом и выдернула у Даргера руки. — Совсем не в этом. Скажи, замечал ли ты у Тайного Императора белый звездообразный шрам на костяшке левого большого пальца?

— Конечно, — ответил Даргер. — Но большого значения этому не придал.

— Он обзавелся им несколько лет назад, когда моя служба только-только начиналась. В те дни я не пользовалась большим доверием, но все быстро менялось. Как-то раз я представляла императору — конечно, тогда еще царю — доклад о военном ис­пользовании недавно восстановленного дробящего колеса. Это было совещание в узком кругу: только я, Тайный Царь и моя заместительница. В ее зада­чу входило демонстрировать схемы и указывать на определенные показатели во время моей речи. Царь очень серьезно относится к подобным вопрос. Он внимательно слушал, рассеянно поигрывая маленьким пятнистым котенком. Это было милей­шее создание — само собой, бенгальской породы. В тот день он снял платок, впервые явив мне свое лицо, и я сполна упивалась выпавшей мне честью. Я описывала размеры и прочность стен, кото­рые можно сокрушить дробящим колесом. Что-то из сказанного привело Тайного Царя в восторг, и он что есть силы хлопнул по столу. К сожалению, его ладонь опустилась на хвост котенка. Тот, извер­нувшись, вонзил зубы в большой палец царя. В порыве ярости Тайный Царь схватил котенка одной рукой и выдавил из него жизнь. В него слов­но вселился демон. По моему убеждению, он до самого конца не понимал, что творит. Сейчас, после стольких смертей, смерть котен­ка кажется мелкой и незначительной, но в тот момент она меня потрясла. Все случилось так не­ожиданно. Помню, как от ужаса у меня перехва­тило дыхание. Тайный Царь бросил мертвого котенка на стол. «Об этом ни слова», — произнес он и вышел из зала. Мою заместительницу звали Исполнительная Хризантема. Как и я, она происходила из рабочего сословия. Механик из нее вышел непревзойденный, даже лучше меня, однако в воображении она мне проигрывала. Нас считали любовницами, потому что все свободное время мы вместе возились с ма­шинами и потому что у людей нет мозгов. Между нами ничего не было. Но я считала ее своей самой ценной помощницей. К большому сожалению, она любила распустить язык. В тот вечер я отравилась на поиски Испол­нительной Хризантемы,

заметив ошибку в ее рас­четах по вектору напряжения. Она сидела на кухне, лакомилась вонтонами и развлекала подробностями гибели котенка сплетницу-служанку. Как же я отругала Исполнительную Хризантему! Наверное, так на нее никогда не бранилась даже собственная мать. Я сказала, что она не только ослу­шалась прямого приказа царя, но навлекла позор на меня, не оправдав оказанное доверие, и на всю Дивизию Саперов и Археологов одной своей при­надлежностью к их числу. Она разрыдалась, а я все говорила и говорила. Я рассердилась, но еще и перепугалась. Царь славился тем, что был скор и безжалостен на рас­праву. Я боялась, что Исполнительная Хризантема не переживет ту ночь. Так и случилось. Меньше чем через час меня снова призвали к Тайному Царю. На этот раз он скрыл лицо. В зале присутствовало еще с десяток старших офицеров. У ног царя лежало тело Исполнительной Хри­зантемы. «Она распускала сплетни, — произнес Тайн Царь и, прежде чем я успела ответить, добавил: — В отличие от тебя. Поэтому ее позор не коснется ни тебя, ни дивизии Саперов и Археологов». С того дня я истово повинуюсь Тайному Импе­ратору.

— Весьма печальная история, — проговорил До­весок. — Но все абсолютные монархи склонны к жестокости. На этой войне мы видели вещи и по­хуже.

— Вы не понимаете. Откуда царь обо всем знал? Мы с Исполнительной Хризантемой были од­ни. Служанка сразу же испарилась. Но он знал все, что произошло после ее ухода, вплоть до моих точ­ных слов.

— Возможно, в стенах кухни имелись слуховые трубы, — предположил Даргер.

— Возможно, за вами шпионили, — рассудил Довесок.

— Трубы я не могла не заметить — в конце концов, я механик. И шпионов там тоже не было, только служанка. Больше я ее не видела. Скорее всего, ее постигла участь Исполнительной Хризан­темы. И это не единственный случай, когда импе­ратор проявлял необъяснимое всеведение. Так что нет, я не предам его даже в малости.

Вскинув лапу, Довесок призвал собеседников к молчанию. Со стороны мостика донеслось поскри­пывание: три восходящие и три нисходящие ноты. Подгадав так, чтобы его слова совпали с появлением принесшей свежий чайник девушки, он произнес:

— ...давайте удвоим усилия. Тайный Император говорит, что феникс-установка заработает через пять дней — подготовим ее за три! Мы обещали покончить с жизнелюбивой чумой, когда враги по­дойдут к городу, — сократим срок на неделю! Более того, на мой взгляд... о, спасибо, милая. Ты очень вовремя, я как раз допил свой чай.

— Желаете что-нибудь еще, благородный госпо­дин?

— Нет, ничего. Мы почти закончили. — Довесок отвернулся от служанки и продолжил. — На мой взгляд, вызванное эпидемией безделье недопустимо, и потому я предлагаю программу из шестнадцати пунктов для повышения готовности... — Пока де­вушка переходила мостик, прозвучали те же шесть нот. — На чем мы остановились?

— Мы пытались добиться взаимопонимания, — ответил Даргер. — Белая Буря, мне кажется, вам есть что добавить. Иначе вы бы давно плюнули на этот разговор и покинули нас. Что у вас на уме?

По губам Белой Бури скользнул призрачный на­мек на улыбку.

— Я никогда не предам Тайного Императора ни за богатства, ни за власть, ни за славу. Риск слишком велик. Тем не менее...

— Я весь внимание.

— Любовь между мной и царевичем Блиста­тельным Первенцем выходит за рамки дозволенно­го. Мы вынуждены скрываться. Военный роман: он царевич, а я дочь механика. На большее мне надеяться глупо. Но я видела, как ты творишь чу­деса. Сделай так, чтобы он предложил мне выйти за него замуж. А я уговорю его отказаться от мечты вернуться в Южные Ворота и заставлю принять должность при дворе Тайного Императора — тог­да я смогу продолжить работу.

— Вы многого просите.

— Я, в свою очередь, согласна предупредить те­бя по крайней мере за день о том, что феникс-уста­новка готова.

— Не слишком большой срок.

— За день целеустремленный человек успеет уехать очень далеко.

— Жестокая вы женщина, Белая Буря, — тяжело вздохнул Даргер.

— Не жестокая, а влюбленная, хотя это при­мерно одно и то же. Как думаешь, сколько тебе понадобится времени, чтобы все устроить?

— У меня на родине, — припомнил Довесок, — есть поговорка: «Трудные задачи выполняем немед­ленно, невозможные — чуть погодя» [43] .

43

Крылатая фраза, часто употребляемая в военных кругах США. Девиз ВВС США.