Дарханы. Академия Четырех богов

Александрова Евгения

Арон ди Бритт пытался научить меня контролю, но мои эмоции раз за разом брали верх. Он не представлял, что такое, когда по венам бежит не живая энергия, не магия, с которой он обращался так умело, разрушая границы своего тела и позволяя силе течь вовне.

Когда нарушались мои границы… я могла испепелить всё вокруг.

Даже Тавиан, устав наблюдать за нашими бесполезными попытками и давать под руку свои, несомненно бесценные, советы, давно ушел, и мы с Ароном остались наедине в самом большом бальном зале нашего поместья.

Об

этом уже ходили слухи, и отец грозился запретить уроки, последним требованием стало присутствие моего брата и еще других наблюдателей. Но сегодня. Сегодня я сама подстроила так, что все покинули нас хотя бы на время.

И вот я замерла напротив, тяжело дыша, понимая, что заниматься с учителем брата было худшей, самой худшей моей идеей, и давно надо было перестать мучить и себя, и Арона. Это ни к чему хорошему не приведет.

— Я не могу… — прошептала я, сдаваясь чувствам. — Это будто сильнее меня.

— А я не могу… тебе помочь, — глухо проговорил Арон, отворачиваясь.

Наши отношения и растущая симпатия нарушали все законы общества, все нормы морали, которой меня учили, однако я не могла остановить себя и удержать в руках, особенно, когда он касался вот так ладоней, разворачивая их к себе и чертя линии жизни, отмечая на чувствительной коже те, самые важные для любого мага.

— Можешь, — упрямо твердила я, глядя ему в теплые карие глаза и замирая непозволительно близко и приподнимая к нему голову. — Покажи ещё раз, и я попробую снова.

— Госпожа ди Мори… — обреченно проговорил Арон, подхватывая меня пальцами под подбородок, будто намеревался снова укорить, но не удержался… и вдруг поцеловал, мягко и нежно раскрывая мои губы.

Так, словно хотел извиниться, что не может помочь контролировать мою же силу. Так, словно думал, этого будет мне достаточно. Поцелуй вместо обучения, поцелуй, чтобы отвлечь меня от идеи владения стихийной магией, которой я одержима.

Я задержала дыхание, застыла, не шевелясь, но от этого мягкого прикосновения внутри вспыхнула такая буря, что захотелось кричать. Я не успела. Не успела взять себя в руки, не успела что-то выдохнуть, первый, столь желанный прежде поцелуй, превратил меня не в трепетную, дрожащую от чувств влюбленную девушку, а в раскалённую фурию.

Разом полыхнул огонь во всех светильниках. Я закричала, чувствуя, что теряю контроль. Огонь, растущий изнутри, пронесся обжигающей волной и смёл всё, что подчинялось его власти: ткани, обшивку стен, огромные гардины на окнах…

Это было последнее, что я помнила в тот день. Позже мне рассказывали, как отец вытащил меня из пламени без сознания, а Арон едва не погиб, и конечно вокруг поползли самые некрасивые версии, отчего так произошло, а некоторые припоминали прегрешения моей матери, что однажды сожгла урожай тростника, защищая себя и свои земли от вторжения мага с севера.

Дошло до разговоров о проклятии нашей семьи, и мама опасалась, что я

не смогу выйти благополучно замуж с такой репутацией, поэтому отец сделал всё возможное, чтобы сгладить этот страшный пожар и убедить всех, что моя магия тут не при чем.

Интересно, мои разговоры про замужество подтолкнули родителей догадаться, что я задумала и почему так покорно согласилась уйти к дарханам? Юная влюбленная отчаянная кирия, готовая на всё, ради своих чувств. Снова.

— Сюда, госпожа? — хрипло уточнил кучер и кашлянул пару раз, привлекая мое внимание.

Мне показалось, что в его голосе даже прозвучала насмешка. Но нет, старик возничий верен и предан нашей семье много лет. Мари обещала, что он будет держать язык за зубами даже под пытками.

Так хотелось сказать: “Да, поворачивай!”. Мы приостановились, не подъезжая к дому. Я коснулась ручки дверцы и изо всех сил сжала пальцы на кованном металле.

Арон будет рад меня увидеть. Почти уверена в этом. Представляю, как вспыхнут радостью его глаза, как он будет сердиться на мой поступок, но как в итоге подхватит в объятия.

Мы не виделись так давно…

“Я обязательно вернусь”, — прошептала я себе под нос одними губами.

Сейчас нельзя себя выдать, ведь тогда весь мой план рухнет. Я приказала подождать некоторое время поодаль и убедилась, что моя верная Мари едет к поместью Арона на другом экипаже, выдавая себя за меня. Вот они подъезжают к дому…

Ну, конечно — за ее экипажем слежка!

Ну и семейка! Я фыркнула. Могли бы хоть раз поверить своей дочери.

— Трогай! — быстро и тихо приказала я кучеру, пока мы оставались незаметными в этом лесу на маленькой тропе. — Мы едем в другое место.

— Как прикажете, — пожал плечами кучер, коротко на меня оглянувшись в темноте. — Куда?

Я назвала указанное ведуньей место, выслушала недоуменное цоконье языком, но вожжи послушно взметнулись, — и верная кобылка повезла нас ещё дальше. Откинувшись назад, я глядела на ночное небо и мелькающие вокруг высокие деревья с густыми кронами.

Воздух стал прохладней этой ночью, и я наслаждалась каждым мгновением, в которое ветерок ласкал разгоряченную кожу, раздувал пряди волос и заставлял веки закрываться. Всего немного подремать — прежде чем я окажусь в условленном месте в самой дикой и заброшенной части острова, у Нидейлы, старой ведуньи и подруги матери. Она обещала, что поможет мне с даром.

Я лучше пропаду для остального мира и обучусь всему сама, не представляя опасность для окружающих. И докажу, что мне не нужны для этого дарханы, их чужие законы и другой край.

— Госпожа, доброе утро, — проговорил чей-то незнакомый голос.

— Что, уже завтрак? — пробормотала я сонно, пытаясь понять, где нахожусь.

А когда распахнула глаза, резко вскочила, больно стукнувшись макушкой о крышу экипажа. Солнце светило прямо в лицо и слепило так, что разбудивший был темным силуэтом.