Дарханы. Академия Четырех богов
Шрифт:
Однако совсем не то, в чем стоило отправиться на корабль — еще и на проклятый север. Рядом гомонили моряки, занятые погрузкой каких-то товаров и с любопытством поглядывали на мой экипаж: еще бы, знатная госпожа собралась в море! Да еще и без слуг и без какого-либо должного сопровождения.
Корабль у широкой пристани нависал выпуклым боком, трепыхались паруса и снасти, и от близости этой махины мне уже было неспокойно. Все прогулки по воде неизменно заканчивались одинаково — мне было беспросветно дурно.
С тоской глянув на водную гладь, подернутую рябью, на десяток мелких парусов
Присланный дарханами мужчина глядел на мои сборы и попытки тянуть время с затаенным весельем в глубине глаз, хоть и сохранял серьезное выражение лица.
— Что? — буркнула я, не переставая обдумывать, есть ли ещё способ сбежать.
В конце концов, мы тут вдвоем, у него нет армии слуг или солдат, и если быстро ударить куда побольнее — а самой запрыгнуть в экипаж и хлестнуть запряженную двойку лошадей…
— Кейсара ди Мори, — тихо и будто с усталостью обронил чужеземец, — не забывай, что я маг.
— Я вообще-то тоже.
— Но ты не чувствуешь меня так, как я — тебя.
Он объяснял это терпеливо, как рассказывают самую очевидную вещь маленькому ребенку, хотя сам был несильно старше — чем ещё больше выводил из себя, и никакой разумной реакции это у меня не вызывало.
— И что сейчас чувствуешь? — с вызовом я шагнула ближе и вскинула голову, пытаясь будто уменьшить разницу в росте.
— Твои попытки придумать новую возможность для побега.
— И всё?
— Ещё то, как ты выходишь из себя, что тебя перехитрили, и как хочешь побольнее из-за этого ударить, потому что тебе обидно.
Я сощурилась.
— А может ещё то, что я даже не знаю твоего имени, ведешь себя как последний нахал, а между прочим, мое происхождение требует гораздо более уважительного обращения, кириос-не-знаю-как-там-вас? Мой отец, будь он сейчас здесь, здорово бы вам всыпал за подобную наглость и поведение, — окончательно вспылила я. — И то, что вы фактически похитили меня из моего дома, перехватив мой экипаж, не дает вам право насмехаться и ёрничать, пусть за вами стоит хоть десяток Императоров и Императорских Приказов. Это низко, неуважительно и грубо, и я…
— Хорошо, — перебил меня, легко соглашаясь, сероглазый, — я буду звать вас как скажете, прекрасная и грозная принцесса Юга. И впредь и пальцем не трону без вашего особого на то согласия. А то, не дай бог, вы меня и укусите… львица. Идемте же, — кивнул он на корабль.
В его насмешливой речи не проявилось и тени уважения. Я сдула упавшую на лоб прядь, оглядываясь по привычке, думая увидеть вокруг служанок или тех, кто готов прийти на подхват. Дархан отступил в сторону, освобождая мне проход к трапу на корабль.
— И как же зовут вас, кириос, в таком случае? — сердито выпалила я, подхватывая сумку ближе к себе.
Пропустив меня вперед, он направился следом чуть поодаль, будто всё ещё контролировал мое возможное отступление и побег. Но всё-таки бросил коротко:
—
— Просто Бьёрн? — вздёрнула я бровь с насмешкой, повернувшись вполоборота и намекая на его низкое происхождение.
Произносить это было непривычно. Оно отдавало чужбиной, холодом и… похоже было на удар: ёмкое и звучное, но слишком странное. Я мысленно покатала его на языке, пытаясь не прозвучать фальшиво или смешно — в силу складывающихся обстоятельств мне надо было как можно быстрее восстановить достоинство и заставить этого чужака, что явился по мою душу, себя уважать.
— Для начала вам будет достаточно, Кейсара ди Мори, ваша сияющая светлость.
Я усмехнулась его самоуверенности и проигнорировала издевательское обращение. Для начала! Надеюсь, мы дойдем до проклятого Итена и этот сопровождающий — который даже сказать ничего не может о истинной цели столь большой настойчивости в мой адрес — куда-нибудь там задевается.
Хотелось думать, что обстановка в монастыре сейчас не такая суровая, как пару лет назад, когда учился Тавиан. Впрочем. Раз справился он, справлюсь и я. Не просто так же с братом росла всю свою жизнь?
Светало. Солнце уже выкатилось над океаном и слепило глаза мириадами бликов. Яростно кричали чайки, да так, что хотелось им вторить.
Я вцепилась одной рукой в трап, в деревянный борт, предчувствуя тяжесть. Одна из сумок, как назло, сползла с плеча.
— Дождались бы утра, приехали бы сюда со своей свитой, — подлил масла в огонь Бьерн, обернувшись. — А теперь уж, не обессудьте, придется вам отправиться на Итен без привычных вашему положению удобств.
Он сказал это ровным голосом, не выдавая ни презрительности, ни зависти или чего-то вроде этого. Явно понабрался невозмутимости от дарханов.
Но дождавшись, когда я дойду до него по шаткому трапу с прибитыми деревяшками вместо ступеней, неожиданно повелительным жестом забрал у меня сумку с плеча, которая так и норовила соскользнуть.
— Мы ещё можем послать за ними, — предложила я, перекидывая волосы за плечо и рассматривая Бьёрна, на лбу и висках которого выступил пот от непривычной ему жары, — разве нет? Или вы так торопитесь вернуться обратно? Не нравится у нас? — в моем голосе прозвучала насмешка.
— Боюсь, что если мы будем ждать ваших слуг, вы вновь попытаетесь бежать, госпожа, — улыбнулся он, отвечая насмешкой на насмешку, — так что придется мне расстроить ваши планы и немного ускорить отплытие. Всё, капитан, все на борту! Готовьтесь к отплытию, — деловито крикнул он невысокому господину, стоящему на капитанском мостике, и поторпливающе постучал ладонью по борту.
— Неужели вы за всеми одаренными так следите?
— Не за всеми, — уклончиво отозвался Бьёрн и пошёл вперед, вынуждая догонять и идти следом по палубе, ловя испытущие взгляды всего экипажа корабля.
Я выдохнула, чувствуя, как от предстоящего путешествия по морю уже трясутся поджилки, и шла за Бьёрном, оглядываясь по сторонам.
Невероятно, как люди вообще могут полюбить море?! Жуткое, зыбкое, полное пугающей глубины место, где нет ни единой опоры. И эта тошнота — она уже будто подкатывает ближе, хотя мы даже не отчалили от берега.