Дарители
Шрифт:
— Наташ… ты, вообще, как?
— Здоровье мое хорошо, — ответила Наташа скрипучим голосом и слегка сощурилась. — Или ты имеешь в виду что-то другое?
— Да нет, — Вита пожала плечами. — Ладно, не ждите меня — я буду поздно.
— Ты главное будь, а мы уж как-нибудь, — сказала Наташа своим обычным голосом и помахала ей рукой. Вита фыркнула, сделала реверанс и вышла. Через секунду хлопнула входная дверь, и Наташа тихонько выдохнула, отвернувшись, чтобы Света не увидела ее возбужденно заблестевших глаз.
Она не стала сразу же кидаться к шкафу, а выждала минут пятнадцать. Все это время
— Свет, я хочу кое о чем подумать… ты не против, если я часик побуду в этой комнате одна?
— Конечно, — покладисто сказала Света, вставая. — Я все равно собиралась принять ванну. Я дверь не запираю, так что если тебе что нужно — заходи и спрашивай — я не стеснительная.
Она вышла, услужливо прикрыв дверь в комнату, и вскоре из ванной донесся шум льющейся воды, долетели слабые звуки включенного магнитофона. Наташа повернулась и стремительно бросилась к шкафу.
Она разложила на полу все свои приобретения и на мгновение застыла, скривив губы в презрении к самой себе. То, что она собиралась делать, было плохо. Подло. И опасно. Но остановиться было уже нельзя. Это было возможно раньше, но после последней картины склон, по которому скатывалась ее воля, стал отвесным. Она познала тьму, и большей части ее сознания хотелось окунаться в эту тьму снова и снова. Она ощутила собственную силу, и ей хотелось увеличить ее и понять, до каких же границ простираются ее способности.
Скоро ты сможешь дать нам и жизнь…
Нет, остановиться было нельзя, дорога позади нее ссыпалась в пустоту и теперь вела только в одном направлении — вперед. Наташа отстраненно подумала, что возможно, если бы Слава был сейчас с ней, ей бы удалось сдержаться. Но Славы не было. Вите она вреда не нанесет ни в коем случае. А остальное… остальное уже почти не имело значения. Значение имели картины, образы, цвета и голодный огонь, требующий насыщения. Может и ее самой уже совсем не осталось? Наташа испуганно глянула на себя в зеркало. Нет. Она себя осознавала. Может, и не было тех голосов, может, это все-таки была галлюцинация?
Да, думай так. Так оно и легче. И зло всегда совершать проще, если называть его добром. Легче удовлетвориться названиями, чем докапываться до сути. Правда?
Она это подумала или не она?
Наташа склонилась над красками, выбрала кисть, посмотрела на тонкий волосяной хвостик, дотронулась подушечкой указательного пальца до остро отточенного грифеля карандаша, потом слегка надавила, и на подушечке осталось маленькое серое углубление. Пальцы правой руки задрожали нетерпеливо словно сами по себе, живя некой отдельной жизнью.
Пронзительный дверной звонок заставил Наташу уронить карандаш и испуганно вскочить. Вначале она подумала, что вернулась Вита и сейчас она будет поймана с поличным, но тут же вспомнила, что у Виты есть ключ и испугалась еще больше, а Света уже прошлепала задниками тапочек мимо ее двери, направляясь в прихожую и что-то весело напевая себе под нос.
«Не
— Свет, кто приходил?
— Да никто, — отозвалась Матейко из прихожей, — телеграмму принесли.
— А-а, — облегченно протянула Наташа и повернулась к двери, рассеянно вслушиваясь в едва различимый шелест рвущейся бумаги. Он уже прекратился, когда Наташа сделала несколько шагов в комнату и вдруг остановилась, как вкопанная, и недоуменно нахмурилась. Рвущаяся бумага… конверт? Сама она уже давным-давно не получала никаких телеграмм, но разве их сейчас разносят в конвертах?
— Света, подожди, не читай! — крикнула Наташа, снова выйдя в коридор. Но на этот раз Матейко ей не ответила, и Наташа, резко сорвавшись с места, кинулась в прихожую, охваченная внезапно вспыхнувшим предчувствием беды, казавшимся особенно острым на фоне веселой музыки, льющейся из ванной. На повороте ее занесло, и Наташа, не удержав равновесия, стукнулась бедром об угол, но боли не заметила. Светочка, бедный глупый мотылек, они же говорили ей, предупреждали — совсем недавно… но ведь мотылек помнит так мало… Пусть только это будет ошибкой! Пусть только со Светой все будет в порядке!
Света сидела на корточках возле стены, прижавшись к ней спиной, и держала в руках исписанный лист, поднеся его так близко к лицу, что почти касалась бумаги носом, хотя в прихожей ярко горел свет, и при этом свете Наташа с ужасом увидела, как с бешеной скоростью бегают ее глаза, чиркая взглядом по строчкам, как пляшут губы, беззвучно повторяя слова, и как падают с подбородка яркие капли, расписывая желтый шелк халата страшными алыми кляксами. На полу валялся надорванный конверт.
— Светка, брось!!! Не читай!!! — с отчаянием крикнула Наташа и наклонилась, чтобы отнять письмо, но Света вдруг с ловкостью и гибкостью животного, почуявшего опасность, дернулась в сторону, вскочила и отпрыгнула назад, ни на мгновение не оторвав взгляда от строчек, потом повернулась и побежала в глубь квартиры. Наташа погналась за ней, но Матейко оказалась на удивление проворной, словно летя над полом.
— Брось письмо! — кричала Наташа на ходу. — Остановись! Брось его! Я тебе приказываю! Брось, я приказываю!
Но Матейко остановилась только в дверях кухни — остановилась резко и так же резко дернулась назад, запрокинув голову, словно с размаха налетела на невидимое препятствие, и оно отбросило ее. У Светы вырвался тонкий задыхающийся вой боли, письмо выскользнуло из ее пальцев и порхнуло на пол, выполнив свое предназначение. Ее качнуло вправо, она споткнулась, потеряла равновесие, несильно стукнулась затылком о дверной косяк и упала на четвереньки, мотая головой и пачкая кровью светлый пол.