Дарк Лэйн, Часть 3. Тени эфира
Шрифт:
Она выбежала из комнаты, рыдая в голос и совсем не заботясь о том, что подумают о ней. Ей было все равно, мертвым нет дела до других. В конце коридора Малена наткнулась на преграду: чьи-то сильные руки схватили ее.
– Пусти! Пусти, я сказала! Я все равно умру! Ты не остановишь меня!
– Тише, тише, - прошептал Волк, еще сильнее сжимая ее в своих крепких объятьях. Малена пыталась вырваться, она билась и выла словно раненый зверь, но силы ее, и так небольшие, иссякали с каждой секундой. Когда подоспел Квентин, она уже едва могла сопротивляться.
– Позови Элис, - сказал
– Я сам отведу ее в комнату.
– Я могу перейти в другую комнату. Оставьте ее здесь.
Это был Ник, он стоял где-то неподалеку и говорил так спокойно, будто не он был причиной ее истерики. Сквозь звон в ушах Малена слышала его удаляющиеся шаги, она вдруг ясно себе представила, что больше никогда не увидит его... НИКОГДА! Он уйдет, исчезнет и даже не вспомнит о ней. А она? Что значила она без него? Она бы и сейчас отскребла себя от пола и нашла в себе силы для борьбы, но больше не было никаких препятствий. Он добровольно отказался от нее, он просто ее не любил...
Рыдания нахлынули новой волной, слезы душили и не хватало воздуха. Все ее тело было одним комком боли, дикой агонии. Она отдала бы все на свете, продала бы душу дьяволу за то, чтобы действительно возненавидеть его... Но любовь к нему разрывала Малену изнутри, скручивала и корежила. Перед ее ослепшими к реальности глазами стояло лицо Ника, надменное, улыбающееся, серьезное. Самое красивое, самое родное лицо на свете. Она слышала его жаркий шепот, грудной, пробирающий до дрожи смех. Малену удерживали и успокаивали мускулистые темнокожие руки, но вместо них она видела другие... с длинными худыми пальцами, руки, к которым хотелось прижаться губами, и которые больше никогда не обнимут ее, даже не дотронутся...
Оглушенная болью, Малена не замечала, как суетятся люди вокруг нее. Ей было плевать, плевать на весь мир... Ник оставил ее, оставил по своей воле, все остальное не имело смысла. Малена ничего не видела, даже ослепительно алый свет, что заливал ее комнату. Больше некому любоваться закатом, ведь ее собственная жизнь ушла на закат.
Глава девятая
ПАДШИЙ АНГЕЛ
Элис пришлось вколоть девушке транквилизатор, чтобы прекратить ее муки. Скоро сознание покинуло несчастную, и она провалилась в спасительное "ничто". Но успокаиваться было рано, Малена находилась в глубоком бреду даже после того, как лекарство закончило свое действие. Ее лоб пылал, будто она подхватила вирус, с губ срывались глухие стоны, нечленораздельные слова.
– Это не опасно для жизни?
– Волк тревожился за Малену не на шутку и почти не отходил от нее, просиживая возле кровати часами. Сейчас он не мог оставить ее даже на попечение Элис.
– Это называется нервный срыв, - пояснила Элис, не довольная упрямством возлюбленного.
– А нервная система важна для жизни, надеюсь, ты не станешь это отрицать.
– Она не сойдет с ума?
–
Волк отрицательно качнул головой.
– Она сбежит оттуда, как только очнется.
– Я не могу все время кормить ее транвилизаторами, - запротестовала Элис с нескрываемым беспокойством поглядывая на худенькую фигуру спящей девушки.
– Я найду все, что скажешь. Но лучше ей быть здесь, среди тех, кто ее любит.
– Как хочешь... ты знаешь ее лучше.
– Ох, только не смей ревновать, - сказал Волк, - она мне как дочь.
Элис фыркнула.
– Ты держишь меня за дуру? Если бы я этого не знала, я бы не стала лечить ее и в первый раз.
– Тогда тут не о чем говорить, - Волк вздохнул с облечением.
– Я все думаю, не допустили ли мы ошибку, когда решили помочь ему?
– спросила Элис, чей взгляд неотрывно следил за тяжелым дыханием Малены.
– Не знаю, я тоже об этом думаю, - признался Волк.
– Но он бы все равно это сделал, с нашей помощью или без нее.
– И все же... я чувствую себя виноватой.
– Сколько всего чувствую я! Я бы с радостью убил его, если бы это хоть как-то могло облегчить ее страдания. Но она должна пережить это, просто пережить, другого выхода здесь нет.
– Ты уверен?
– сердце Элис сжалось от сострадания.
– Нет, черт возьми! Но что нам остается?
Ко всеобщему удивлению, придя в сознание, Малена не проявила ни малейшего признака истерики. Волк даже испугался, что она не помнит произошедшего, но она все помнила и, тем не менее, даже не спрашивала, ушел Ник или еще в Хеллинге. Скоро выяснилось, что странная апатия проявляется у нее не только в отношении Ника, но и вообще ко всему. Она отказывалась от еды и от общения, почти не двигалась, безропотно позволяя Элис кормить себя лекарствами. На худом, измученном лице не было эмоций; потухший, затуманенный взгляд не позволял понять, что творится у нее на душе.
– Все еще хуже, - заключила Элис, спустя неделю безуспешных попыток добиться от Малены хоть какой-нибудь реакции.
– Она решила умереть.
– Умереть?
– изумился Волк.
– Я так думаю... Даже уверена. Она знает, что мы глаз с нее не спустим и будем следить за каждым шагом, поэтому она вряд ли станет пытаться прыгать с окна или резать себе вены. Но отказ от еды - тоже неплохой способ свести счеты с жизнью.
– Ты это серьезно? Малена не привыкла сдаваться, она выбиралась из переделок и похуже.
– Боюсь, на этот раз не совсем тот случай, - Элис была твердо уверена в том, что говорила.
– Я все же настаиваю на том, чтобы любым способом поместить ее в клинику. Ей нужен хороший психотерапевт, я здесь бессильна.
Волк слушал ее, нахмурив брови. Они шептались в коридоре, боясь быть услышанными, как Маленой, так и кем-нибудь из Хеллинга. Мужчина обратил свой взор на дверь, за которой добровольно уходила из жизни молодая прекрасная девушка. Могло ли быть что-либо чудовищней? В его душе шла жестокая борьба, о которой никто не догадывался. И чем бледнее и тоньше становилась Малена, тем сложнее было ему сохранять верность данному слову.