Darkest Dungeon: Вечные узники
Шрифт:
Мерек опускает останки в выемку, и лицо у него такое, будто он ожидает чуда или хоть какой-то ответной реакции от постамента, но… ничего. Он не меняется, не светится, и даже не издаёт никаких звуков. Гений выглядит немного разочарованным, из-за чего Прислужник подходит ближе и бездумно (а бездумно ли?) утыкается лицом в его плечо. Не знай владелец тварины том, что разума у нелюдя почти не осталось, подумал бы, что его утешают. Мерек треплет Прислужника по подпалённым волосам и улыбается, скрывая своё разочарование.
— Может, нужно
Сдерживаю гневный рык, снова подтягиваю себя наверх, поднимаясь, и несколько секунд пытаюсь отдышаться. Насколько бы ни был приспособлен, поднимать вес в таких условиях всё равно проблематично.
— У меня больше нет рук, — шепчет Мерек. Конечно, в условиях пустого помещения шепот кажется громче, чем обычно, но не обращал на него внимания, что целью Мерека, возможно, и являлось. — Свои отрезать не буду, а твои — ты не позволишь. Можно было бы попробовать оттяпать их у Болмета, но мне его… жаль, что ли.
Аммия многозначительно смотрит за спину мужчины, и тот едва ли понимает к чему клонит девушка, пока она не пародирует моё обычное выражение лица, практически скрываемая капюшоном, кроме нижней челюсти и части носа.
— Амми, ты гениесса.
— А по-хорошему, одну ему тоже надо оставить. Может, она ему ещё понадобится. Надо же ему как-то меч держать, да?
— Да он только чепухой своей и пользуется, на кой чёрт ему клинок? — фыркает Мерек. — Но ты права. Давай сначала с ним разберёмся, чтобы рыпался меньше, а потом…
Он печально смотрит на Прислужника, который снова глядит на него этими глупыми щенячьими глазками. Какой же у них аппетит… невероятно.
— Попробуешь его заболтать? Чтобы могла подготовиться. Никогда еще не вырубала людей.
— Я могу сделать это са-… — Мерек не договаривает, так как особь женского пола качает головой. Ладно, раз она хочет быть смелой, кто он такой, чтобы помешать? Мужская особь подходит ко мне, стараясь вести себя более дружелюбно, чем раньше.
— Знаешь, приятель. А я ведь никогда не спрашивал, есть ли у тебя дружок или подружка, — тянет наигранно-сладким голосом. Это была самая банальная и невинная тема, пришедшая ему в голову, которая точно застала бы врасплох и вынудила бы его хоть как-то отреагировать, пусть даже и тирадой на тему чувства такта и того, что подобные вещи нельзя спрашивать в приличном обществе. Тем более у членов радикальной сектантской церкви. Но ведь цель его не поболтать о такте, а дать партнеру время на хороший такой удар по затылку. К сожалению, не смогу что-то противопоставить. Трое на одного, а на мне ещё висят негативные эффекты.
Не успел отреагировать, ведь сзади с размаха ударяют рукоятью тяжелого клинка. Секунду или две еще удерживался
— Ну ты даёшь, крошка!
[От третьего лица, некоторое время спустя].
Тьма, тьма, тьма… Она повсюду. Глаза уже давно привыкли к ней. И всё тело привыкло… Только разум не может успокоиться, не желает подаваться в объятия тьмы.
Она создает ужасные вещи. Во тьме порождаются чудовища, что после выходят в свет людской, если совсем не растеряли свою человечность.
Тьма пугает. Пугает своей неестественной природой… Хотя неестественна она для одних только людей.
Когда ныне Мёртвые Боги возносили белесое солнце над своими созданиями, они знали, что за светом грядет мрак и холод. В них люди отдаются Темным Богам, после чего те возвращает их к своему животному началу… Почему же она еще не поглотила флагеллянта полностью? Почему же он еще мыслит, почему рассудок сопротивляется? Может потому что…
Это не тьма подземелий.
Это тьма самого разума.
И флагеллянт просыпается.
Рефлекторно ему хочется подняться, однако он чувствует что-то тяжёлое на себе. Глаза разлипаются, но им нужно время привыкнуть к противному жёлтому свету факела.
Паника медленно, но стремительно нарастает.
Он видит макушку Аммии где-то над собой. На флагеллянта накатывает гнев. Как посмели эти два ублюдка вырубить его? Что за самовольничество!
— О, вовремя же ты проснулся, — задорно и с усмешкой тянет Мерек, что находится справа от мужчины, — не пропустишь всего концерта.
Флагеллянт слышит, как девка хихикнула, словно маленький ребёнок, который устроил шалость и наблюдает за реакцией узревших это взрослых.
Она так беспечна, глупа и инфантильна, почему же никто вокруг не видит этого?
У него нет ни единого слова, которое могло бы в полной мере описать все его возмущение, гнев, ненависть, и все остальные чувства, испытываемые к этим людям, однако они ему не понадобятся. Его рот всё равно закрыт какой-то грязной тряпкой, а следовательно, он может только гневно молчать.
Флагеллянт даже не осознает, насколько это большая проблема. На самом деле, он и не понимает, что эти отбросы собираются делать — кто же знает, что может взбрести в голову двум ненормальным?.. Поворачивает голову и пытается разглядеть во тьме хоть что-то, что даст намек на намерения его губителей. Мужчина может разглядеть только ухмыляющееся лицо Мерека, что лишь добавляет масла в огонь его гнева и тревожного непонимания. Однако, как только он видит тусклый блеск предмета в руках, его эмоции как рукой снимает…