Дарованный остров
Шрифт:
Тут же он испытал приступ дурноты, как бывает иногда от сильного удара. Неужели ей дана власть поступать с ним так?
— Когда придёт Хозяин? — голос звучал хрипло.
— Ты нетерпелив, — усмехнулась Мириэль злорадно, — стой и жди. Хозяин придёт, когда сочтёт нужным.
Она и не предполагала, что всё произойдёт так быстро и так легко. Расцеловать бы сейчас её книги за такую бесценную подсказку. Ну а теперь, когда Саурон в ловушке, ей надо возвращаться назад как можно быстрее. Она никого не предупредила о своём рискованном путешествии, неуверенная, что справится и вернётся назад. Теперь надо было разыскать Лота, а потом найти и уничтожить земную оболочку
Принцесса спустилась с обзорной площадки и ушла, оставив Саурона одного. Ей хотелось вылететь из этого мира стрелой, но что-то мешало. Ноги стали как ватные. «Уж не попала ли я в ловушку вместе с ним?» — пришла в голову очень неприятная мысль.
Саурон заволновался. Что задумал делать с ним Хозяин? Он попробовал сойти с холма, но не смог. То в одну, то в другую сторону метался коварный жрец, но безрезультатно — это была ловушка. Принцесса Нуменора обманула его? Было ли это распоряжение Мелкора? Вдруг иная догадка пришла к нему. А почему собственно он решил, что принцесса и Хозяин заодно? Как он дал себя обмануть? Её речь сбила его с толку! Она где-то выучила их язык! А теперь, пока он томится в этой ловушке, кто-то, возможно, ищет доступ к его телу! Её волчонок, мерзкий щенок…. Ну, конечно! Волк из Страны Вечных Льдов — этой колдовской дыры.
Напрасно он счёл за труд лично удостовериться в том, что принцесса мертва, тогда в Мордоре. Вот когда приходится осознавать свои промахи! Она обвела его вокруг пальца так просто, он был готов отдать ей должное, но сдаваться не собирался. У него было одно несомненное преимущество — он лучше её ориентировался в этом странном мире, и даже загнанный в ловушку мог кое-что предпринять.
Идти становилось всё труднее. Она чувствовала, что воздух уплотняется вокруг, и с усилием отрывала ноги от потрескавшейся земли. Даже дышать было тяжелее с каждым шагом.
— Ведь я здесь бесплотна, — недоумевала Мириэль, — я могу двигаться, как захочу. — Но вопреки её понятиям она будто наткнулась на невидимую стену. Руки проходили сквозь неё как сквозь жидкую глину. Если воздух будет продолжать уплотняться, скоро она не сможет ни двигаться, ни дышать.
— Он уже раскусил меня, — дрогнуло сердце, — слишком уж догадлив.
Пришлось остановиться, сосредоточиться и вспомнить заклинание, разоблачающее иллюзии. Уплотнение прекратилось, и воздух нехотя становился всё более разреженным. Она перевела дух. Если она сейчас вспомнит путь назад, ясно, в деталях всё представит, то, не сходя с этого места, вернётся в склеп, в Арду. Но она не успела сосредоточиться. Стук копыт нарушил безмолвие Глиберга, и, взглянув перед собой, Мириэль увидела, как со всех сторон к ней мчатся черные всадники. Он призвал назгулов!
Она проверила, не была ли это опять иллюзия, но мрачные слуги Саурона не исчезали. Тогда она развернулась и побежала. «Я лечу, молниеносно лечу, я неуловима» — командовала она самой себе, бежала, едва касаясь земли, но в ушах звучали пронзительные крики преследователей, и гибельный страх быть пойманной замедлил её бег.
«Если боюсь, то пропаду, — подумала Мириэль. Всадники быстро догоняли ее. — Что ж, и в этом мире духи коней стремительнее, чем духи наездников?»
Тогда она вспомнила о Чернолуне. Вот кто не испугается и вынесет её из Гилберга. Она вызвала дух своего любимца, который мирно бродил в леске у Менелтармы. Так была прервана его жизнь в Арде.
С помощью Чернолуна она действительно смогла оставить назгулов далеко позади. Удивительно, насколько реальным было ощущение скачки, и конь казался плотным, упругим, совсем как настоящий.
— Здравствуй, фея моих снов, — приветствовал ее Саурон, издевательски улыбаясь. — Вот и встретились.
Да, зря она радовалась тому, как легко он попался в ее сети. Видимо, также легко освободили его назгулы. Назгулы в Гилберге выглядели совсем иначе, чем в Арде. Бесплотные, лишенные черт, нагоняющие страх своей сверхъестественной жутью там, здесь они казались древними рыцарями в дорогих доспехах, высокими, величественными, но ужас они внушали не меньший. Их окостеневшие лица утратили человеческое выражение индивидуальности, дымно-серые глаза не выражали ничего, а сознание было полностью порабощено Черным властелином. Все, что они делали, не было порождением их воли. Беспрекословно следовали они приказам своего господина.
Мириэль ударила Чернолуна в бока.
— Скачи! — необходимо было как можно скорее вырваться из сжимающегося кольца врагов. Но тут конь распался на куски и растаял, растворился, будто его и не было. Она больно ударилась о твердую землю. Саурон захохотал.
— Ты ведешь себя так, как будто мы в Арде! Забыла, что Гилберг — это царство теней? Не сама ли ты вызвала меня сюда? Желаешь, чтобы я показал тебе настоящий Гилберг?
Тень набежала на сухой унылый пейзаж, и Мириэль вдруг увидела, что небо больше не небо, а скопление серых ожесточенных лиц. Все они разом нащупали ее взглядом и хищно зацокали, зашуршали перепончатыми крыльями — жуткие стервятники с телами коршунов и лицами людей, готовые накинуться и растерзать ее в любой миг по мановению Саурона. Ни вправо, ни влево, ни вверх не было ей пути отсюда. А под землей, поняла она, — неистовый пожар и еще больший страх.
— Что, принцесса? Не нравится вам здесь? А где же Мелкор? Разве мы не его поджидаем? Или вы уже куда-то торопитесь? — продолжал издеваться Саурон с высоты своего трона.
Собственное бессилие удручало Мириэль больше всего. Неужели все эти годы были потрачены впустую? Неужели ей так и не найти управы на Черного жреца, и она будет и впредь терпеть от него унижения? Весь он так и сверкает от самодовольства, упивается властью, сознанием ее никчемности перед ним. А ведь только что прибежал сюда, поджав хвост, паникуя, как самый последний трус на свидание с хозяином!
Мириэль вдруг охватило неотступное желание проучить и унизить его. Он не верит, что она действительно может призвать дух Моргота! А ведь стоит ей обратиться к книгам и сказать, что она согласна…. Пусть исчезнет все то знание, которым она обладает, все равно в нем оказалось мало проку. Пусть исчезнет она сама, а ее бренная оболочка вместит мрачного духа, изгнанного из Арды доблестными Валарами в дни, когда люди были им еще не безразличны! Пусть это будет конец нашего мира, зато самонадеянный жрец перестанет над ней насмехаться! И она насладится, наконец, безумным страхом в его глазах. И упадет он на брюхо с высоты этой башни-трона и взвоет: «Пощади!»