Даршаны

Профет Элизабет Клэр

Итак, мы говорили тридцать лет назад, когда я стала частью этой организации, о Кутхуми и его величественном органе, и как он играл на этом органе, чтобы исцелять, утешать, посылать сострадание миру, чтобы действительно привести всю планету в резонанс с красотой величественной музыки, которую он создавал. И, конечно, с дэвами, исполняющими эту музыку или поющими под неё, это, должно быть, настолько небесный звук, что мы едва ли можем надеяться быть одновременно и в том небесном зале, и на земле.

«Каждое утро несколько человек – не ученики, а скорей, последователи приходят к дому Учителя и сидят на веранде и возле неё. Иногда он ведёт с ними небольшую беседу, вроде маленькой лекции; но чаще он занят своей работой и не

уделяет им внимания, кроме ласковой улыбки, и они, по-видимому, одинаково удовлетворяются этим. Очевидно, они приходят с целью посидеть в его ауре и выразить ему своё почтение. Иногда Он принимает пищу в их присутствии, сидя на веранде, окружённый толпой этих тибетцев и прочих людей, сидящих на земле со скрещенными ногами. Но обычно он ест один за столом в своей комнате. Возможно, он придерживается обычаев буддийских монахов и не принимает пищу после полудня, потому что я не помню, чтобы видел его когда-либо за едой вечером; возможно даже, что он не нуждается в пище каждый день. Вероятнее всего, когда у него появляется чувство голода, он заказывает пищу, которая ему нравится, и не ест в определённое время. Я видел, как он ел маленькие круглые булочки; коричневые, сладкие, они делаются из пшеницы, масла и сахара, и являются обычным в их обиходе, печёт их сестра. Он также ест керри и рис (этот карри в виде чего-то, напоминающего суп, похожий на чечевичный). Он пользуется любопытной и красивой золотой ложкой со слоном на конце рукоятки; углублённая часть ложки прикреплена к рукоятке под необычным углом. Это фамильное наследство, очень древнее и, вероятно, представляющее большую ценность. Он обычно носит белые одеяния, и я не помню, чтобы видел на нём какой-либо головной убор, за исключением тех редких случаев, когда он надевает жёлтое одеяние школы Гелугпа, в которое входит шапочка, напоминающая римский шлем. Однако, Учитель Мория обычно носит тюрбан.

Другие дома

Дом учителя Мории находится на противоположном склоне долины, но гораздо ниже – фактически совсем вблизи маленького храма и входа в пещеру. Он построен в совершенно другом архитектурном стиле, имеет по меньшей мере два этажа и по фасаду, выходящем на дорогу, на каждом этаже устроено по веранде, которые почти целиком застеклены. В целом образ жизни учителя Мории почти такой же, как у Учителя Кут Хуми, который нами уже описан.

Если мы пройдёмся вверх по дороге с левой стороны ручья, постепенно поднимаясь по склону, то мы пройдём справа от дома и земель Учителя Кут Хуми, а дальше вверх по холму мы найдём с той же стороны дороги маленькую хижину, которую тот, кто стал теперь Учителем Джуал Кхул, построил своими руками в дни своего ученичества, чтобы быть совсем близко от своего Учителя. В этой хижине висит нечто вроде таблички, на которой, по его просьбе, один из английских учеников Учителя Кут Хуми запечатлел много лет назад внутренний вид большой комнаты в доме Учителя Кут Хуми с фигурами различных Учителей и учеников. Это было сделано в память об особенно счастливом и плодотворном вечере в доме Учителя.

Адепты первого луча

Обратимся к внешности этих Великих; она до некоторой степени различается, в зависимости от луча, или типа, которому принадлежит каждый из них. Выдающейся чертой первого Луча является власть или сила, и рождённые в нём – это цари, правители мира – прежде всего внутреннего или духовного мира, но также и физического плана. Каждый человек, обладающий в необычной степени качествами, позволяющими ему доминировать над людьми и легко направлять их на желаемый путь, весьма возможно, либо человек первого луча, либо имеет к нему склонность.

Такова царственная фигура Господа Вайвасвата Ману, правителя пятой коренной расы, который по росту самый высокий из всех адептов – в нём два метра, и он обладает совершенным

телосложением. Он является представителем нашей расы, её прототипом и, каждый член этой расы прямо происходит от него. У Ману поразительное властное лицо с орлиным носом, с пышной и волнистой каштановой бородой и карими глазами; своим спокойствием он производит впечатление льва. «Он высок, – говорит наш президент, – и царственно величественен, глаза его зорки, как у орла, светло-карие и сияющие золотыми искорками». В настоящее время он живёт в Гималайских горах недалеко от дома своего великого брата, Господа Майтрейи.

Подобен ему и Учитель Мория – заместитель и преемник Господа Вайвасваты Маны, будущий ману шестой коренной расы».

Вот теперь мы понимаем, какое положение занимает в своей работе Эль Мория среди космической аристократии.

«По рождению он – раджпутский царь, у него тёмная, разделённая на две части борода, тёмные, почти чёрные, спадающие на плечи волосы, наполненные силой тёмные проницательные глаза. Он чуть ниже двух метров ростом и держится как солдат; говорит краткими, чёткими фразами, как тот, кто привык, чтобы ему повиновались. [смех в зале]. Его присутствие даёт ощущение захватывающей власти и силы; его царственное достоинство внушает глубочайшее почтение.

Блаватская часто рассказывала нам, как она встретила Учителя Морию в Лондоне в Гайд – парке в 1851 году, когда он приехал туда вместе с другими индусскими князьями на первую великую Международную Выставку. Странно, что тогда же, не зная этого, увидел его и я, будучи четырёхлетним ребёнком. Я помню, что меня взяли посмотреть на пышную процессию, в которой среди множества других чудес прошествовала группа богато одетых индийских всадников. Это были великолепные всадники, ехавшие на прекраснейших в мире лошадях. И вполне естественно, что мой детский взор с восхищением устремился на них, и что они были для меня, пожалуй, красивейшей частью этого чудесного, сказочного зрелища. Когда я, держась за руку отца, смотрел, как они проезжали, один из самых рослых моих героев устремил на меня свои сверкающие глаза, и это почти испугало меня, и в то же время наполнило неописуемым счастьем и восторгом. Он проехал вместе с другими. И больше я его не видел, но часто в моей детской памяти всплывало видение этих сверкающих глаз.

Конечно, тогда я не знал, кто это был, и никогда бы не узнал этого, если бы не милостивое замечание, которое он сделал мне много лет спустя. Говоря однажды в его присутствии о ранних днях существования Общества, я случайно сказал, что первый раз мне выпала честь видеть его в материализованном виде тогда, когда по какому-то случаю он пришёл в комнату Блаватской в Адьяре для того, чтобы придать ей сил и дать ей некоторые указания. Тогда он, занятый разговорами с некоторыми другими адептами, резко обернулся ко мне и сказал: «Нет, это было не в первый раз. Разве вы не помните, как маленьким ребёнком смотрели на проезжающих индийских всадников в Гайд-парке, разве вы не видели, когда же и тогда я высмотрел вас?» Конечно же, я сразу же вспомнил и сказал: «О, Учитель! Это были Вы? Но я должен был знать это». Я не упоминаю этого факта, говоря о встрече с Учителем и разговорах с ним в физическом теле, поскольку я тогда не знал, что этот всадник – Учитель, потому что свидетельства маленького ребёнка могут подвергнуть сомнению и не принимать всерьёз.

Мистер Рамасвати Аер в своём отчёте о переживании, упомянутом в первой главе, пишет:

«Я следовал по дороге, откуда, как уверяли меня попадающиеся на пути люди, я в своём паломническом одеянии легко мог пересечь границу Тибета, как вдруг увидел скачущего галопом одинокого всадника по направлению ко мне с противоположной стороны. По его высокому росту и искусству, с каким он управлял лошадью, я решил, что это какой-то военный офицер сиккимского раджи…