Дарт Лонгботтом

Добрый Волдеморт

Не успел Палпатин вновь подойти к Малфою и компании, как его остановили.

— Здравствуй, мой мальчик! Я так рад, что ты пришёл в себя и находишься в полном здравии, — раздался за его спиной добродушный голос председателя Визенгамота.

Малфой, Нотт, Паркинсон и прочие аристократы тут же повернулись к ним, чтобы слышать их разговор. Палпатину стало противно, но он тут же решил, что это весьма удачный момент, чтобы прилюдно заявить о своей независимости. Нет, в прошлом ему приходилось общаться с разными существами. В том числе и с теми, кто предпочитал особей одного с собой пола.

Иногда эти

разумные бывали полезны. Они обладали властью, деньгами и возможностью влиять на события в галактике. Некоторые из них предлагали ему себя, чтобы добиться каких-то льгот вначале от сенатора, а потом и от Верховного канцлера. Однако Палпатин жаждал только власти и не собирался ни с кем ею делиться. Эта прекрасная леди была его единственной любовью.

У него случались интрижки с разными женщинами, всё же Палпатин в молодости был видным мужчиной. Однако ни одну из них он не подпускал к себе слишком близко, чтобы не давать врагам такой удобный инструмент. А вот существа, которые осознанно отвергали свою природу, оценивались им исключительно с точки зрения пользы.

— Мистер Дамблдор! Прошу вас, не называйте меня так, — сердито нахмурился Палпатин. — Мы находимся не в любимом гей-клубе «Ордена Феникса», а в Визенгамоте. И я не «ваш мальчик», а лорд Лонгботтом. Такое обращение звучит оскорбительно!

Дамблдор подавился заранее заготовленной прочувствованной речью, подготовленной так, чтобы подтвердить верность Лонгботтомов делу Света, а у Малфоя и других аристократов глаза полезли на лоб. Они все были убеждены, что бывший мракоборец — верный сторонник директора, пусть его род и принадлежит к числу священных двадцати восьми фамилий.

— Я так обращаюсь ко всем своим ученикам, — растерянно проговорил Дамблдор, с трудом удерживая прежнее выражение лица. — Вы же все для меня как дети. Я вовсе не имел в виду…

— Наверное, маразм уже настолько сильно повредил ваш разум, что вы не можете отличить взрослого мага от ребёнка? — Палпатин продолжил демонстрировать всем окружающим, что он больше не принадлежит к «Ордену Феникса». Чтобы закрепить это впечатление Шив язвительно ухмыльнулся:

— Мистер Дамблдор, а может, вам давно пора на покой? Пройдите обследование в Мунго и езжайте куда-нибудь в Швейцарию на воды. Годы не щадят никого, по вам это особенно заметно.

Дамблдор находился в прострации. Такого пренебрежительного тона он не слышал ни от кого, даже от Волдеморта. Как бы то ни было, а он ведь по праву был самым сильным волшебником Англии, победителем Гриндевальда, уважаемым человеком. Это заставляло относиться всех к нему предельно серьёзно. А тут свой, бывший боевик «Ордена Феникса» и к тому же гриффиндорец, настолько неправильно себя ведёт.

Дамблдор попытался прочитать мысли Лонгботтома, но наткнулся не просто на блок. Он как будто сел на дикобраза. Боль в голове оказалась настолько сильной, что Великий Светлый волшебник со стоном схватился за виски.

— Я попрошу вас, господин Дамблдор, — заледенел голос Палпатина. — Больше не пытайтесь влезть мне в голову. Читать чужие мысли без согласия мага, по крайней мере, неэтично.

Слышавшие разговор члены Визенгамота недоумённо зашептались, глядя на них. Многие знали, что Дамблдор — легилимент, но чтобы он вот так явно пытался прочитать чужие мысли, такого раньше не случалось.

«Или

мы просто не ощущали, когда он этим занимался? — леди Гринграсс задумчиво нахмурилась и переглянулась с мадам Марчбэнкс. — А ведь в мире магии и не такое возможно. Надо будет купить защитные амулеты и Дафне в Хогвартс тоже передать один. Не дело это, когда старый извращенец ползает по головам детей».

— Я приношу вам свои извинения, лорд Лонгботтом, — ледяным тоном выплюнул Дамблдор, с трудом сохраняя спокойствие. Сейчас ему, как никогда раньше, захотелось вызвать «Адеско Файер» и испепелить наглеца на месте. — Простите, господа, но мне срочно нужно в Хогвартс.

Дамблдор, взмахнув полами мантии, отвернулся и зашагал к выходу, ощущая между лопатками тяжёлый взгляд Лонгботтома. В голове Великого Светлого волшебника билась ужасная догадка. Если он прав, следует немедленно предупредить соратников.

— У тебя мифриловые яйца, Фрэнк, — внезапно произнёс Малфой в полной тишине. — Я не припомню, чтобы хоть кто-то мог поставить на место старика с его гейскими причудами. Дамблдор только к мадам Марчбэнкс не обращается «моя девочка», — он посмотрел в сторону одной из старейших членов Визенгамота.

— Я бы тогда ему «Тролль» на экзамене влепила, — ухмыльнулась леди Марчбэнкс. — Альбус уже в молодости с другом своим Элфиасом Дожем вёл себя слишком… да, слишком. Но мы, в конце концов, живём в свободной стране. Мне нет дела до того, кто с кем спит, — отрезала она. — Если он, конечно, не лезет ко мне со своими нежностями. Пойдёмте, дорогая, — обратилась она к леди Гринграсс. — За чашкой чая вы расскажете мне, что ваша старшая дочь думает о Хогвартсе. Как я помню, первая встреча со школой всегда волнительна.

Обе женщины важно кивнули всем присутствующим магам и неспешно направились из зала заседаний.

— Я не хочу иметь дела со старым извращенцем и психом, — пожал плечами Палпатин. — Да, в молодости я состоял в известной всем организации. Но кому знать, как не вам, господа, — посмотрел он на аристократов, — что все мы в юности способны на опрометчивые поступки.

На руках многих волшебников, которые сейчас находились в зале, Шив чувствовал очень необычный тёмно-магический рисунок. В его сознании тот представлялся будто управляющий контур с оборванными нитями. Он даже потянулся мысленным щупом к руке Люциуса, чтобы проверить своё предположение. Как только Шив коснулся одной из висящих нитей, Малфой тут же вздрогнул и побледнел, с испугом схватившись за предплечье.

«Очень интересно, — ухмыльнулся про себя Палпатин, не став больше экспериментировать. — Надо будет поймать кого-нибудь с такой же отметиной, не столь известного, как Малфой. Возможно, этот рисунок — перспективный способ управления подчинёнными».

Он попрощался со всеми, подтвердив, что будет на празднике в мэноре самых богатых волшебников Англии, и вышел из зала.

* * *

Хозяйка Малфой-мэнора кормила со ступенек домашних павлинов. Она кидала им сушёные фрукты и кукурузу, а птицы шумели, склёвывая корм с зелёного газона. На аппарационной площадке вдалеке раздался хлопок, и уже через минуту Нарцисса Малфой встречала Люциуса, почти бегущего к дому. Поцеловавшись, лорд и леди вошли внутрь, оставив на лужайке недовольных павлинов.