Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
– Нет, конечно… мы… Но мы были наиболее вероятными кандидатами.
– На пост великого канцлера?
– Да.
Борск смотрел.
– Интрига заключалась в том, - произнесла Мотма, - чтобы, когда Палпатин наконец сложит с себя свои полномочия, или же его заставят их с себя сложить, тремя последующими кандидатами на пост Великого канцлера окажутся я, Бейл и Амидала. В любом случае выбрали бы кого-то из нас.
– Второй раз великий канцлер родом с Набу? – спросил Борск. –
– Мы тоже надеялись на это, - отрешённо ответила Мотма. – Но у Падме к тому времени был огромный авторитет. И большая поддержка. Только…
– Да?
– Мы не знали, что поддержку ей обеспечил сам канцлер.
– Канцлер? – спросил Борск с некой профессиональной интонацией, которая появляется в голосе врачей и родителей по отношению к больному. – Амидала как ставленник Палпатина?
– Да.
– Вы серьёзно так думали?
Она, наконец, уловила интонацию ботана.
– Ты считаешь, что мы выдумали себе это?
– Я считаю, что в последний год перед установлением Империи вы шарахались из стороны в сторону, искали врагов везде и боялись собственной тени.
– Мы не боялись.
– Ну да.
– Мы занимались политикой.
– В последний год все боялись Палпатина.
– Ты там был?
– Я читал сводки. Много сводок. Записи. Дневники. Видеоматериалы. Картину я себе составил. Некое марево, как над Корускантом в то время. Вечное марево, дымка, сквозь которое видно огромное солнце. В два раза больше, чем на самом деле, из-за эффекта преломления лучей. Вечный полдень. А потом резкая ночь.
– Ты поэт? – с удивлением спросила Мотма.
– А как ещё передать ощущение? – спросил Борск. – Не через хронику. Вы жили, как в горячечном сне. Нечто приближалось. Огромное. Слом. Перемена. И вы отчаянно хотели, чтобы эта перемена была в вашу пользу. Только знаешь, что я тебе скажу, Мон. Государства вам было не удержать. Ни одному из вас. Все вы из-за своей слабости скатились б в отчаянную диктатуру. Под маской демократии. А то и без маски. Положение дел в то время было таково, что прежний раздолбай уже не работал. Хочешь, я скажу, что сделала, например, ты, если бы Палпатина убили, а ты бы стала верховным правителем?
Мотма закусила губу.
– Давай, - сказала она.
– Поскольку из-за убийства канцлера, пусть обоснованного, разгорелся бы полный бедлам, ты бы объявила о продлении чрезвычайных канцлерских полномочий. Тем более что где-то там ещё существовали сепаратисты. Конечно, ты бы не пошла на них войной, ты бы попыталась идти путём дипломатии. Как вечно требовала дурочка Амидала…
– Амидала не была дурочкой.
– Демократическая дурочка Амидала, маска на лице умницы Падме Наберрие. Так вот, - не давая ей опомниться, заговорил он дальше, - ты бы пошла на дипломатические переговоры. И ты бы их блестяще провела. Потому что ты бы продемонстрировала сепаратистам силу. Армия. Флот. Подвластных тебе джедаев. Помощника… Анакина
Мотма вскочила. Борск невозмутимо смотрел на неё. И даже не усмехался. Напротив. Его мордочка застыла в холодной концентрации хищника, ждущего добычу. Ледяные глаза.
– Борск!
– Да, - ответил Борск. – Ту туфту, которую ты мне лепила в присутствии твоих, гм, телохранителей, можешь больше не лепить. И не разыгрывать из себя злорадную интриганку из мыльных опер. Ты боишься.
– Я не боюсь.
– Твоё дело.
– Ты что, форсьюзер?
– Нет. Я ботан.
– Я не понимаю.
– Ещё бы.
– Борск.
Ботан утомлённо прикрыл глаза.
– Ты пахнешь страхом.
Мотма вдруг села. У неё подогнулись ноги. Ботан спокойно смотрел на неё.
– Храм джедаев был бы взят под контроль, - продолжил он негромко. – Ты бы воспользовалась информацией о Палпатине именно так, как выгодно тебе. Ты бы объявила, что приказ об уничтожении клонами джедаев был исключительно ситховским планом. Как раньше он был планом исключительно регрессивной канцлерской клики.
А остальным и пояснять ничего не пришлось. Джедаи, убив канцлера, вообще позволив себе придти к верховному правителю, пусть он в тот момент даже объявил себя императором – преступили черту. Стали смертельно опасны. Ещё никогда раньше они не позволяли себе в своих действиях выходить за рамки приказов. Придя к канцлеру, они подписали себе приговор. Ты знала об этом?
– Я не обязана…
– Тебе казалось, что ты санкционируешь их действия?
– Не казалось – было!
– Вот как? Но они пошли убивать ситха без…
– Да. Именно, - через сжатые губы выплюнулись ненавидящие слова. – Всё должно было быть по-другому. Я уже говорила. Когда Палпатин почти станет императором. Или даже объявит себя им. Это был бы прекрасный предлог. Мы договорились с Храмом. Что, если такое случится, демократические силы государства попросят помощи у джедаев. Ведь джедаям выгодно жить при демократии. Больше свободы. Империя бы превратила их в орудия. Подчинила. Обес… Взяла бы под контроль. Возможно, силовой.
– Да.
Мотма смотрела на него. Борск ответил:
– Но они поступили по-своему.
– Ублюдки. Они заслужили свою смерть.
– Именно поэтому ты их сейчас используешь?
Мон не ответила. Отвернулась.
Джедаи перестали быть послушным орудием в руках политиков, размеренно подумал Борск. И тогда… Что – тогда?
В какой-то момент он ощутил, что надо наступать. Что защита пробьётся. Что сейчас у женщины перед ним в сущности нет никакой защиты. Есть – море агрессии. Почему – другой вопрос. Но пока надо пользоваться ситуацией. Хотя бы потому, что человек, который язвит и агрессивно наступает, говорит и делает много лишнего.