Дарующая жизнь

Воронина Тамара

Маркус смущенно почесал нос.

– Делиена, но мы вроде как и правда…

– Можете оставаться, – перебила Лена, умышленно не напоминая, что еще раньше Маркус клялся, что ни при каких обстоятельствах ее не бросит. И шут, между прочим, тоже. Проводник решал недолго:

– Я с тобой.

Шут опустил голову.

– Лена, я дал слово королю. Мы должны были…

– Рош, – прервала его Лена, – ты свободен. Можешь делать то, что сочтешь нужным. Но я возвращаюсь. И даже обсуждать это не стану.

Какое там обсуждать…

У нее внутри все дрожало от ужаса. Если он скажет – остаюсь? Если для него слово чести дороже всего? Говорят, у мужчин это бывает. Если он не пойдет, что – просить Маркуса стукнуть его по голове, связать и тащить волоком?

Через несколько минут он поднял потухшие глаза:

– Я с тобой.

Маркус едва слышно облегченно вздохнул и развил бурную деятельность: привел их лошадь, чуть не пинками загнал на нее шута, подсадил Лену.

– Той же дорогой пройти легче. Граница еще помнит нас, да и Путь окажется короче. Не понадобится много времени, чтобы его найти… – Помолчав, он спросил: – Нам обязательно будет являться в столицу?

– Необязательно, – успокоила его Лена. – Я не стремлюсь в гости к Родагу. Но мы должны туда вернуться.

Не приведи бог сказать «уйти отсюда». Пусть думает, что Светлой вожжа под платье Странницы попала… Кстати, надо переодеться. Светло-зеленое платье никак не годится для путей.

Она вытащила из сумки платье, расправила его. Шут помог ей слезть с лошади, подождал, пока она переодевалась. Маркус деликатно смотрел в сторону, а шут не сводил с нее больных глаз.

–Ты оставь это платье, – вдруг попросил он. – Ты в нем совсем другая… Оно так тебе идет.

Другая. Просто женщина. Не Светлая. Он встал на колени, чтобы помочь ей надеть сапоги. Сапоги – летом. С ума сойти. Ноги просто сгорят. А уж амбре будет – все монстры в округе задохнутся… если здесь водятся монстры.

Здесь водились люди. Они ехали вдоль горной гряды, Маркус всматривался в каждую щель, прислушивался и принюхивался, поэтому и заметил группу мужчин. Если толпа мужичков, вознамерившаяся повесить из-за кражи лошадей, выглядела как крестьяне, то эти – исключительно как бандиты. Маргиналы. Таким бы пограбить, подраться, покуражиться. Таких даже менты обходят стороной, когда ментов всего двое.

– Ух ты… Хорошие лошадки, – прокомментировал один, хватая лошадь под уздцы. – Тебе, эльфийское отродье, они уж точно не понадобятся. Слезай. Ты уже приехал.

– А я? – с нехорошей ласковостью спросил Маркус, вынимая меч из ножен.

– А ты ехай дальше. Бери бабу и ехай. Вы ж люди. Нешто мы людей обидим?

– А мне случалось обижать людей, – сообщил Маркус, съезжая с лошади, как с горки. Шут тоже соскользнул на землю и, мягко улыбнувшись, вытащил кинжал.

– А ну пошли вон! – рявкнула Лена. Бандиты соизволили на нее посмотреть, и странно было видеть на немытых и тупых лицах узнавание, плавно перетекающее в благоговение. – Помоги мне!

Шут

послушался, но умудрился снять ее с лошади, не выпуская из руки кинжала.

– Дык, Светлая… эльф же! – беспомощно объяснил один.

– Полукровка, – любезно поправил шут. – Тебе что-то не нравится?

– Помолчи, – приказала Лена голосом барыни, отдающей распоряжение дворовому мужику, надеясь, что шут ей это простит, если не поймет. На той стороне Границы я ему все объясню. Расскажу ему, как расправляются с эльфами в этом мире. Он поймет, почему я вынудила его нарушить слово. Почему сейчас говорю с ним, как со слугой.

– Светлая, ты ж понимаешь, сиятельный король повелел…

– Плевать мне, что повелел ваш сиятельный король, – базарным тоном бросила Лена. – Пошли вон с дороги, если не хотите, чтобы на ваши тупые головы пало проклятие Странницы!

– Ты, это, прости, Светлая, – сказал самый смелый, с рожей, наглой до того, что в нее хотелось плюнуть, – ты Проводника-то забирай, нам только эльфийское отродье нужно.

– И что? Силой его у меня заберешь?

– Ну дык… придется, видно, силой. Да и то – зачем тебе эльф-то? Человеков не хватает? Так что ты иди, доброго тебе пути, Светлая, а этого оставляй… все одно заберем.

– Все одно заберете? – свирепея и от этого понижая голос спросила Лена, наступая на бандитов, которые как-то деликатно пятились всей шеренгой, не пытаясь даже взять их в кольцо. – Тогда не забудь передать королю Лоту, что не будет ему и его народу ни победы, ни мира, ни покоя! Запомнишь или на примерах объяснять!

Она протянула руку, и мужики кинулись врассыпную, даже наглец отступил на пару шагов, заметно бледнея. Сам проклятие снести готов, но вот королю об этом говорить ему явно не хотелось.

– Ну смотри, – неохотно пробурчал наглый, – не понравится это сиятельному королю.

– Я это переживу. А ты исчезни с глаз моих и больше не попадайся, сильно жалеть будешь, да только опоздаешь!

Через минуту Маркус внес рациональное предложение:

– А теперь сматываемся, и поскорее.

Шут подал Лене руку, но она помотала головой:

– Посади меня у него за спиной, Маркус.

– Лена! – воскликнул потрясенный шут, но ярость у Лены еще не улеглась.

– Ты мне слишком дорого стоил, чтобы я позволила какой-то скотине всадить стрелу тебе в спину! Маркус, ну!

Рефлекс послушания у Маркуса был развит заметно сильнее, и он без долгих разговоров забросил Лену на круп лошади. Лена села по-мужски, и наплевать ей было за задравшуюся юбку, это они не привыкли к виду женских коленей, а она хоть мини и не носила, но укороченных платьев не гнушалась. Маркус свистнул…

Что это было – галоп или еще чего, Лена и знать не хотела. Вцепившись в шута мертвой хваткой, она мечтала только о том, чтоб не свалиться с лошади, – и свалилась, когда Маркус свистом остановил их.