Дарующие Смерть, Коварство и Любовь
Шрифт:
Орсини кивал как марионетка. Повторял мои слова. Проклинал Вителлодзо и Оливеротто. Молил меня о прощении.
— Присаживайтесь к огню, — предложил я. — Отведайте цукатов, выпейте вина.
В его глазах вспыхнуло торжествующее облегчение. Он решил, что опасность миновала.
Мы обсудили условия соглашения — мирного договора.
— Если вы сумеете убедить остальных подписать его, я отдам под ваше начало Имолу. И вы получите высшее офицерское звание.
Он попросил об уступках — я
Я пригласил его сыграть в шахматы. Предупредил, что хорошо играю. И позволил ему победить. И он возомнил себя гениальным стратегом.
Шахматы созданы для глупцов. Я устраиваю шахматные игры в реальном мире. Я играю с конями и башнями, манипулирую офицерами и пешками. Моя игра идет с реальными, а не с деревянными фигурами.
Паоло одолела отрыжка. Закинув ногу на ногу, он облизнул губы и начал что-то лепетать, заигрывая со мной и самодовольно ухмыляясь.
Я задумался о том, как лучше его убить. Представил затягивающуюся на его горле кожаную веревку… вылезшие из орбит глаза… сползающую с лица ухмылку.
Для этого мне достаточно лишь позвонить в колокольчик или хлопнуть в ладоши…
Но нет — рано. Сначала надо собрать их всех вместе. Придется потерпеть.
Спокойствие. Терпение. Победа близка…
Опустел кубок с вином. От цыпленка остались лишь кости и жир. Свеча задымила, воск растаял. Близился час рассвета, я отправился в ее комнату.
Она спала. Огонек свечи разбудил ее. Она попыталась поцеловать меня — теплая плоть, несвежее дыхание. Я отстранил ее, сказав, что сначала мы обсудим дела. Что же произошло на ее встрече с посланником?
Она изогнулась, достала лист бумаги и вручила его мне. Я прочел ее доклад. Все, что мне хотелось узнать. Вот она, кладовая души Никколо. Вся подноготная жизни Макиавелли.
— Хорошо, — похвалил я.
— Я очень рада, что вы пришли. Может, теперь перейдем к любовным играм?
— Как вы расстались с ним?
— С Никколо? — в ее голосе прозвучало напряжение. Есть что скрывать. Она испугана, смущена…
— Да, с Никколо. Что случилось? Что у вас не получилось?
— Ничего, — солгала она.
Я схватил ее за шею, надавил большим пальцем на горло. Она начала вырываться и царапаться.
— Жизнь коротка, — прошептал я. — И я сделаю вашу еще короче, если вы не скажете мне, что произошло между вами.
Я отпустил ее горло. Она закашлялась.
— Я сказала ему правду, — голос исполнен страха или… чувства вины.
— Какую правду?
— Что вы послали меня шпионить за ним. Что я была вашей любовницей…
— Что?! Зачем?
Молчание.
— ЗАЧЕМ?
— Я получила все нужные вам сведения. Больше мне нечего узнавать…
Я поднес свечу к ее глазам и попытался заглянуть в ее душу. Она опустила глаза, отвернулась.
— Вы пожалели его, — сказал я. — Почувствовали себя виноватой.
— Да. Чезаре, он мне понравился. Мне не хотелось…
— Вы слабы. Мне следовало знать. Вы не подходите для таких дел.
Я отправлю ее в Венецию. Нет… подождем. Она слишком много знает. Ее нельзя оставлять в живых. Единственный выход…
Она приподнялась, вцепилась в мою руку:
— Чезаре, простите меня. Вы правы… я проявила слабость. Но я стану сильнее. Больше я не подведу вас.
— Да, — согласился я. — Больше такого не случится.
— Прошу, пожалуйста, — взмолилась она.
В ее голосе — панический страх. Неужели она прочла мои мысли?
— Пожалуйста, Чезаре, — повторила она уже более спокойным тоном. — Дайте мне еще один шанс. Я же раздобыла полезные сведения.
Это верно. Способности у нее есть. Но могу ли я теперь доверять ей? Возможно, стоит использовать ее, но по-другому. Сейчас Макиавелли известно, кто она такая, и я могу использовать ее, чтобы надавить на него. Или подкупить флорентийского посланника.
— И как он теперь к вам относится?
— Он влюблен в меня.
— После того, в чем вы признались ему? Он же не дурак.
— Он — человек.
— В отличие от меня, вы имеете в виду?
— Да. В отличие от вас.
— Мне нужно, чтобы вы вновь встретились с ним, — сказал я. — Договоритесь о новом свидании.
— Но теперь он знает, что я…
— Вы будете выразителем моих интересов. Попытаемся соблазнить его щедрым вознаграждением. Вы будете пугать его страшным наказанием. Но отныне будете ТОЧНО исполнять мои приказы. Поняли?
— Да, — оживленно ответила она. — Я всецело к вашим услугам. — Но ее тон говорил: «Только, умоляю, не убивайте меня».
Я установлю за ней слежку. Мои шпионы будут следить Друг за другом. У стен есть уши, у замочных скважин — глаза. Я не буду убивать ее. Пока не буду. Будет дура Богу молиться… может, сама лоб расшибет.
Она прошептала мое имя. Дыхание скверное, теплая плоть.
— Пожалуйста, может, мы…
Я ласкал ее горло. Ласкал груди. Поглаживал ее лоно. Потом перевернул — и овладел ею через задний проход. Я терзал ее плоть, не обращая внимания на крики. И прекратил только тогда, когда она начала истекать кровью.
Все закончилось ее слезами.
— Смотрите ж, не подведите меня еще раз, — прошептал я ей на ухо, — иначе я подведу вас под монастырь.