Дары инопланетных Богов
Шрифт:
Она обращалась не к Гелии, той не был интересен её жизненный путь нисколько. — Я решила как-то, убегу! Устроюсь в бродячий театр и буду кочевать по континенту. Я же лучше всех у нас танцевала. Вот тогда я и увидела того акробата в одном балагане, заехавшем на одну из столичных окраин. Тот парень на вас был сильно похож, а мне он показался таким…
— Договаривай, — милостиво разрешила Гелия.
— Невозможно-ослепительным. Хотя чего я тогда и видела? С кем сравнивать-то могла?
— А с Нэилем? — спросил он её в
Она молчала, и было ясно, про Нэиля она уже ничего не расскажет. Может, Гелия подала ей какой-то секретный знак, что тема Нэиля табуирована.
— В каком же смысле он был ослепительным? — спросил он. — То, что ослепляет, того не рассмотришь. Уродство тоже может выключать зрение. Просто потому, что срабатывает система защиты психики от тягостных впечатлений. Впечатления ведь тоже бывают двоякого рода.
— Вы про Нэиля? Он был как никто, поскольку являлся сосланным аристократом, а у нас-то вокруг таких и не видели…
— Тупая дура! — опять крикнула Гелия. — Разве не понятно, что он имел в виду того акробата, о котором ты же и начала сочинять на ходу.
— Он не выдумка. Тот акробат был природный шедевр. И Нэиль им тоже был…
Гелия приподняла руку над поверхностью стола, и Азира, поняв её жест как возможность удара, не стала развивать тему Нэиля. — Женщин красивых множество, — продолжила она, — А мужчин-то раз, два, пять и счёт можно прекращать. А когда взрослого опыта нет, красота вообще способна свести с ума.
— Так у тебя и в то время опыт был давно взрослый, — вставила Гелия.
— А теперь никакой природный шедевр с ума тебя уже не сведёт? — спросил он.
— Нет! — ответила она, желая задеть его в отместку за то, что он видел её унижение себя Гелией.
Рудольфу стало её жалко. Он придвинулся к ней ещё ближе. — Выхолит, я сильно изменился.
— Тот был другой человек, а не ты, — сказала она.
— Он был, а я-то есть, рядом с тобой сижу, — сказал он.
— ??? — промолчала она.
— Тому ты тогда не понравилась, а мне очень нравишься, — сказал он.
— ??? — она опять вопросительно взглянула ему в глаза. Он прикоснулся губами к её браслету.
— Отдать? — спросила она. — Я не жадная. Всё равно кто-нибудь украдёт.
— Я тебе другой подарю, — сказал он, снимая браслет с её руки и убирая его себе в карман. Она не стоила настоящих и редких камней, когда-то подаренных вовсе не ей. Потом он изготовит ей кучу блестящих подделок на репликаторе.
— Мужчины все жадные, — встряла Гелия, — они никогда не подарят тебе ничего стоящего. Если только сама себя не порадуешь.
— Тебе же дарят! Ты вся сверкаешь от своих драгоценностей, — ответила Азира.
— Дарят? Это вовсе не подарки. Мне выплачивается компенсация за мои страдания. И поверь, она мизерная в сравнении с тем, что я пережила и переживаю. И чего ты прижалась-то к нему, как будто я дала тебе разрешение на это. Я пока что
— Ты одна решаешь? А он сам? — дерзко ответила Азира. Она елозила руками по столу, как будто примеривалась схватить тупой десертный нож и всунуть его Гелии в щёку. Рудольф почти физически ощутил в ней нешуточную, опасную и обжигающую энергию. Эта девчонка кипела, как переполненная водой кастрюлька на открытом огне. Он положил свою руку на руку Азиры, нейтрализовав возможное агрессивное нападение.
— Мы воркуем. Мы друг другу понравились, — ответил он, тая досаду на дуру в платье, похожем на хитиновый покров мухи. Змею она уже не напоминала, хотя и куснула Гелию. Не смертельно, но ощутимо. К чему было упоминание Нэиля? Гелия даже изобразила плавный и отгоняющий жест рукой, как делают сказочные феи, желая изничтожить то неприятное, что им досаждает. И вот она уже улыбалась, в упор не видя Азиру.
— Видишь, как хорошо я понимаю тебя. Всегда знаю, как тебе угодить, — сказала ему Гелия.
— Угодить? — изумился он, вдруг всё поняв. Она привела эту продажную танцовщицу в ужасном платье, никому в целой Паралее не нужную, несмотря на её бахвальство, ему, также никому не нужному, в утешение! В глубине глаз Гелии таилась тоска. Всё тот же не проливаемый, замкнутый в ней плач — его вечное наказание, которое она ему определила. Ведь любил-то он её одну. Отвлекшись от девушки, отпуская её руку из своей крепко сжатой ладони, он обратился к Гелии, — Вчера ребята купались ночью в горах. Вода в нашем озере прогрелась. Хочешь, поедем купаться прямо сейчас?
— В горах? — слишком живо встряла девушка, — в каких горах? Где живут оборотни?
Гелия как сквозь туман вглядывалась в ту, кто встряла в их беседу. — Ты всё ещё тут?
— А где же мне быть? — Азира напирала на Гелию взглядом наглым и злым.
— Там, где тебя и ожидают твои статусные члены, — ответила Гелия. — Надеюсь, они все крупные и не вялые нисколько. Для тебя только это и важно. Думаю даже, что важнее денег, поскольку ты ничуть не жадная.
Азира снова промолчала. Она впилась зубками в твёрдый плод, взяв его из фруктовой вазы и гася свою кипящую злость. Их отношения с Гелией были для него загадкой. Зачем она притащила сюда ту, кого столь открыто презирала?
— Ты видела оборотней? — спросил он насмешливо у Азиры, но глядя при этом на Гелию. Азира молчала.
— Так едем купаться?
— Куда? — спросила Азира, решив, что вопрос задан ей. — Вы любите купаться по ночам? Или вы любитель экстремального секса?
— Он любитель, — ответила Гелия. — Он буквально фанат всяческого экстрима. Но, к сожалению, не к тебе был обращён его призыв.
— Так ты согласна? — спросил он у собственной жены, упорно избегающей своих прямых семейных обязанностей. Но поскольку семья были фикцией больше, то и обязанности были таковыми же.