Дары инопланетных Богов
Шрифт:
— На что вам её имя? Я думаю, что он когда-то любил её по молодости, да неравенство не дало им шанса на создание семьи. А впрочем, что за тайна в её имени? Она давно старая для нашего ремесла! Ифиса — Лан её зовут.
— Так ты считаешь того человека редким утончённым эстетом? — он уже понял, о каком «эстете» зашла речь. Ал-Физ — статусный член Коллегии Управителей Паралеи.
— Он реальный шик! — она и на него разозлилась, видя, что он остывает к ней, а дальнейшее разворачивание желаемого сюжета застопорилось, не успев толком начаться. — Я считала бы себя счастливейшей из женщин, одари он меня своим чувством как мужчина. Но это лишь заоблачные мечты, а я не мечтательница.
Он
Впоследствии оставалось только вздыхать, да каяться. Сразу же после её исповеди он отвёз «не мечтательницу» в маленькую каморку, где она жила, и ничего не понявшую, скисшую оставил одну и уехал. Вернувшись в «Ночную Лиану», Ифису он там не нашёл. Приплёлся за так и неубранный столик, глуша залпом фруктовые напитки и раздражённо ковыряясь в остывшей еде. Прикоснуться к еде было так же невозможно как к собачьей миске, и ничего не оставалось другого, как впервые задуматься об Ифисе. А о ком ещё? Азира — сплошь тёмное пятно. Гелия — вечная душевная резь. Нэя — девушка «облачко», она же «нимфея», исчезнувшая, упорхнувшая бесследно во всех смыслах. Ифиса была не только и безусловно хороша собою, а неглупа, деликатна, ненавязчива и, как ни странно, для её образа жизни прозрачна душой. Этакое многогранное цветное стёклышко, которое ополосни лишь тёплой водичкой доверия, дыхни на неё с лаской, и оно ответно засверкает. То, что она не была молода, имело значения лишь для тех трольцев, кто подыскивали себе жену. В их традициях жена должна быть непременно юной. Хотя и у них по-разному было. Женились на вдовах, на отщепенках, на беспутных, на тех, кто не считался ровней по кастовой принадлежности. Ифиса же — женщина подлинное украшение для всякого, в ком есть хотя бы зачаток эстетического чувства. Причина её всегдашнего одиночества была скрыта в ней самой. Да только не знал он, где она обитает. Старое место знал, а о новом месте для проживания так и не спросил ни разу. Где же теперь её разыщешь? Он не верил в то, что Ал-Физ, бывший в её прошлом тем, кого она по сию пору называла своим единственным мужем, имеет хоть какое-то значимое присутствие в её настоящем.
Он поплёлся на выход, чтобы ехать к Гелии, вовсе не будучи уверен, что она дома. Она оказалась дома. Она уже легла спать. Предупреждая её возмущённые возгласы, что ей не дают отдыха, а она реально больна и еле-еле уже заставляет себя вставать по утрам ради давно ненавистной жизненной суеты, он спросил сразу же, — Где живёт Ифиса?
— Я думаю, в данный момент она у Ал-Физа.
— Откуда знаешь?
— Её перехватил телохранитель Ал-Физа у самого выхода из «Ночной Лианы» и предложил довезти. Куда именно, мне не сообщили. Меня довезли мои друзья. Я пребываю в неважной форме для того, чтобы ты стал моим дополнением. Мне необходимо выспаться, да и просто немного поболеть. Ни тебе, ни мне это не доставит удовольствия…
— Да не собирался я к тебе! Можешь хоть сейчас отправляться на свои подпольные сборища, ни для кого уже не тайные! Где ты и будешь изображать бесчувственную статую своей водной матери! Не завидую ничуть тому, кому ты там соизволишь стать дополнением, чтобы отморозить ему причинное место!
— Ты о чём? Не притворяйся, что веришь в подобные
Подбирать обслюнявленные объедки со стола Ал-Физа? Да ни за что на свете! Ифиса окончательно покинула его мысли.
Но и об Азире он искренне забыл. Она же, как потом выяснилось, стала маниакально преследовать Гелию.
— Ему не понравилось, как ты одеваешься, — сказала ей Гелия, чтобы отвязаться.
— Так подари мне пару своих платьев, — потребовала Азира, — поскольку я веду чистый образ жизни, а потому бедна.
— Я не занимаюсь благотворительностью. Это очень уж неблагодарное занятие, и я от него устала давно.
Однажды Азира ввалилась к Гелии со своим нищенским узелком и попросила прибежища на пару ночей, поскольку ввиду затянувшегося безденежья хозяин жилья выгнал её за неуплату вон. Было так в действительности или инсценировка, но «пара ночей» перетекла в месяц проживания в одной из самых заброшенных комнатушек в огромной квартире Гелии. Гелия деликатно, но пыталась выставить мнимо бездомную коллегу по «высокому искусству». А та канючила о продлении срока милосердия ещё на пару ночей. Азира выжидала его прихода. И дождалась.
Она вышла однажды утром ему навстречу в прихожую в невнятном каком-то одеянии, почти неглиже, отчего её великолепное тело было отлично проявлено через несуразную тряпицу. Она зарделась уже вовсе не косметическим румянцем, а подлинным, и внезапно обняла его за шею, повисла на нём, ввергнув в ошеломление. Но никакой ответной радости не было и в помине. Он стоял, — руки по швам и ничего не чувствовал. Не возникло даже того специфического чувства, что накрыло в «Ночной Лиане» поначалу. Кто-то свыше на запрос души выслал навстречу убогую имитацию вместо желаемого образца, что был напитан когда-то ливневой свежестью, первозданной чистотой…
— Я знала, что увижу тебя, — промямлила она детским от беспомощности голоском. — Я скучала…
Или же ловко сыграла неконтролируемое волей проявление девического счастья. Не встретив ответного порыва, она быстро куда-то улизнула, а пришла уже в столовую, наряженная в розовато-телесное и очень тонкое платьице, опять настолько узкое, что вполне можно было обойтись и без него — по любому ничего оно не скрывало. И опять удивила тем, что он успел о ней забыть. Так человек забывает, придя в гости, о хозяйской кошке, которая только что тёрлась у него в ногах по своей кошачьей привычке проявлять любопытство. Бывают такие радушные до чужих посетителей дома кошки.
— Что за платье у тебя! — раскритиковала её Гелия, — где ты такой кошмар раздобыла? Оно же детского размера.
— Я в этом платье принимала участие в конкурсе ещё в школе, где меня признали лучшей все представители конкурсной комиссии. Это Нэя шила. А что?
— Да не выдумывай! Нэя не могла создать такую нелепицу! — возмутилась Гелия. — Она никогда и никого не обслуживала. Она творческий человек и творила только ради меня. Ну и себя, конечно. Разве она с тобою дружила?
— Может, и не Нэя. Мне его Эля отдала.