Дары инопланетных Богов
Шрифт:
— Что за напиток? — она попробовала кофе, — гадость какая! — и скривилась, отодвинув чашечку.
— У моей бабушки такие же чашечки, как и у тебя. Дедушка ей привёз из столицы. Но она даёт мне вкусные напитки из плодов и ягод.
— А я люблю, — сказал Антон, счастливо смеясь одними глазами. И допил её кофе, с нежностью прикасаясь к чашке, из которой пили её губы.
— Ну ладно, ради тебя я попробую ещё глоточек, — она отхлебнула из его чашки и опять скривилась. — Похоже на сажу, растворённую в воде. Такую отраву нельзя пить! Не пей, а то заболеешь. Дедушка пьёт иногда пьянящий напиток, так он хотя бы душистый и сладкий, а это-то, — она едва не окунула кончик носа в чашку,
— Вы там пьёте сажу, растворённую в воде? — и он смеялся от счастья.
— Ты что! Разве мы мутанты из пустынь? Мы жили хорошо. Я была избалована дедушкой и отцом, так считала старшая мама, — она гневно сдвинула светлые пушистые бровки. — Дедушка умеет вкусно готовить, а бабушка умеет крошить вкусные травки в овощи, понимая, как лучше создать из них полезную для здоровья еду. К тому же отец всегда привозил мне много вкусностей.
Взяв её тунику, он хотел убрать её в шкаф. Ведь завтра ей предстоит в ней выходить в город. Она же испуганно дёрнула её из его рук, решив, что он хочет выбросить. Из кармана выпало голубое с отливом ожерелье. Он взял его в руки и стал рассматривать. Кристаллы мягко переливались в его руках.
— Это что? — Камни были похожи на тот, что лежал у Рудольфа на столе, в его холле-пещере. Беломорит, вот как назывался тот камень. Найден в горах на русском Севере, был назван в честь Белого моря.
— Дедушка мне подарил. У него в горах в пещере лежали.
— В горах? Как вы попадаете в горы?
— На крыльях.
— На крыльях? На аэролёте? Но у вас же его нет!
— На крыльях. А крылья лежат в пеньках в саду. В тех, на которые ты не хотел садиться, боясь их раздавить. Но их не раздавишь. Они же каменные.
Это было похоже на бред. Но он решил, что это специфический местный юмор в ответ на его вопрос, которым она скрыла своё нежелание ему всё рассказать. Он решил все расспросы отложить на потом. Не до гор ему было сейчас, не до тайн её дедушки.
— Дедушка всё знает, — сказала она. Но Антон представил пьяного неизвестного с его деревенскими чунями, храпевшего на топчане за деревом. Что он мог знать?
— Дедушка рассказал, что однажды очень далеко, очень давно, один великий человек, и величие его до сих пор не оценено по достоинству, взошёл на вершины красивых и безлюдных гор в северном краю. И увидел океан белого цвета, в нём переливались голубые блики. В этих горах и был найден этот камень, уникальный и нежнейший. Он дал ему имя.
— Ферсман? Но это же было… — и он умолк. — Это было здесь на Паралее?
— Где же ещё?
— Но разве здесь есть Белое море? Карелия, зимняя стужа, скованные вечным холодом снежные горы?
— Разве здесь нет снежных гор? А океан? Горная страна большая. Где-то она соприкасается с океаном, дедушка говорил. Но я не всегда его и понимаю. Паралея большая, может, есть и Карелия?
— Нет здесь никакой Карелии. Хотя и есть два ледяных, необитаемых абсолютно материка на северном и южном полюсе. Твой дедушка, наверное, большой выдумщик?
— То есть сказочник? Нет. Он не знает ни одной сказки. Он говорит только правду. За что и ругает его бабушка. Она хотела всегда, чтобы
— Но ведь он фантазёр. Ваши стены в домике раскрашены как в детской. Он развлекал так тебя? Выдумывал сказочные миры.
— Он не умеет выдумывать.
Но всё было настолько непонятно. Несколько минут, забыв о ней, Антон разглядывал её ожерелье. Она дёрнула его за рукав.
— А там, в сквере, я поняла, что тебе не понравилось моё платье. Твои глаза хотели его с меня снять. Я почуяла.
— Нет. Не поэтому, — заулыбался он, — просто я хотел рассмотреть тебя получше. Ведь ты такая красивая. Сама же знаешь, что уникальная…
Может, она мутант? Хотя и прекрасный? И этот её дедушка… Но при чём был Хор-Арх? И куда он потом пропал? И дедушка этот читал его мысли, даже прячась за комнатное дерево. И он почему-то знал историю открытия земного минерала русским учёным Ферсманом несколько столетий назад.
Подойдя к ней, он попытался надеть ожерелье на её шею. Она умело помогла застегнуть нехитрую застежку. Он развернул её лицом к себе. Что было в этот момент в его лице, в глазах, он не знал, но она попятилась к прозрачной стене. Лицо её стало растерянным, губы чудесного рта хотели что-то произнести, но она ничего не сказала. Он трогал земные кристаллы, или ещё какие, как поймёшь? Нежно и еле заметно гладя их, вкладывая в ласку своё затаённое желание завладеть этой девушкой. Надолго. Навсегда. И кристаллы будто передавали ей и эту ласку, и это влечение, потому что она вздрагивала, и зрачки её светлых глаз расширялись… Он обнял её, и стал также слегка прикасаться губами к её волосам, маленьким ушам… и она чувствовала, что уже никакая сила не сможет её спасти из этих объятий.
— Ты мой Лесной Ангел, — сказал он на русском языке, — я хочу, чтобы ты стала моей женой. Сейчас. Навсегда…
Утром он привёл её к сиреневому кристаллу на холме, вдобавок к этому ещё и поднятому на трехступенчатые террасы. Они были изукрашены прекрасными цветниками, слагающими цветной геометрический узор. Здание отражало окружающий ландшафт, скрывая в себе столь же пёстрое и радующее глаз наполнение. Чудесную добрую Нэю и её забавных нарядных девчонок. Сейчас некоторые из девчонок пололи и поливали цветники. Они с любопытством рассматривали Икринку, стоявшую рядом с Антоном. Он на их глазах поцеловал её.
— Тут здешний Храм Надмирного Света? — спросила она, — ты решил пройти со мною обряд зажигания зелёного огня? Ты уже заплатил жрецу взнос?
Антон, улыбаясь её наивности и жалея её за эту наивность, ничего не ответил, а только прижал её к себе на глазах любопытных служительниц этого «храма». Но пояснение, всё же, требовалось.
— В этом городе нет Храма Надмирного Света. Этот красивый дом — местный центр моды и пошива красивых изделий на заказ. Тут и живёт та Нэя, о которой я тебе говорил. Но я поеду в столицу в ближайшее свободное время и заплачу жрецу за будущий ритуал. В Паралее же много Храмов Надмирного Света, и мы с тобою зажжём зелёный огонь. Это настолько красивый обряд, что…
— Мне не надо проходить обряд. Дедушка так сказал. Мне это ни к чему. Мой Творец живёт в центре другой и очень далёкой звезды. Надмирный Свет — это местная религия.
Антон щурился на ярком свету, стараясь впитать в себя всю целиком эту прекрасную и странную, и в то же время забавную инопланетную Икринку. Он вдыхал запах её пшеничных, земных абсолютно волос и готов был возносить благодарность кому угодно, хоть Творцу из недр далёкой звезды, хоть Надмирному Свету, кому угодно, но тому, кто сотворил её.