Дары смерти (перевод Snitch)

Роулинг Джоан Кэтлин

Гарри вдруг вспомнил, как он был неуверен при их первой встрече, нравится ли ему Олливандер. Даже сейчас, после того, как Вольдеморт держал его в плену и пытал, мысль об этой палочке в руках Тёмного Лорда, похоже, завораживала его настолько же, насколько и отталкивала.

— Вы… значит, вы и правда верите, что такая палочка существует, мистер Олливандер? — спросила Гермиона.

— О да, — подтвердил Олливандер. — Да, есть прекрасная возможность проследить путь этой палочки в истории. Разумеется, есть пробелы, и долгие, когда она исчезает из вида, на время утерянная или спрятанная, но она всегда возникает

снова. У неё есть определённые характерные особенности, узнаваемые для тех, кто посвящён в мастерство. Существуют письменные свидетельства, порой неясные, изучение которых я и другие мастера считаем своим долгом. Они производят впечатление подлинных.

— И вы… вы не думаете, что это, возможно, сказка или миф? — с надеждой спросила Гермиона.

— Нет, — ответил Олливандер. — Обязательно ли она должна переходить из рук в руки через убийство, этого я не знаю. У неё кровавая история, но это, возможно, просто оттого, что она настолько желанный предмет и вызывает такие страсти среди волшебников. Бесконечно могущественная, опасная в плохих руках, невероятно притягательная для всех нас, изучающих силы палочек.

— Мистер Олливандер, — произнёс Гарри, — вы сказали Сами-Знаете-Кому, что Сильнейшая палочка была у Грегоровича, да?

Олливандер побледнел ещё больше, если это было возможно, он напоминал привидение. Он сглотнул.

— Но как… как вы…?

— Неважно, откуда я об этом знаю, — проговорил Гарри, на мгновение закрыв глаза. Шрам загорелся, и перед ним на какие-то мгновения возникла главная улица Хогсмида, пока ещё тёмная, ведь те места намного дальше к северу. — Вы сказали Сами-Знаете-Кому, что эта палочка была у Грегоровича?

— Это были слухи, — прошептал Олливандер. — Слухи, ходившие много-много лет назад, задолго до вашего рождения. Думаю, Грегорович сам их пустил. Вы ведь поминаете, как это хорошо для бизнеса — он изучает и воспроизводит свойства Сильнейшей палочки!

— Да, понимаю, — отозвался Гарри. Он встал. — Последний вопрос, мистер Олливандер, а потом мы дадим вам отдохнуть. Что вам известно о Дарах Смерти?

— Как-как? о чём? — спросил мастер палочек с видом крайнего замешательства.

— О Дарах Смерти.

— Боюсь, я не понимаю, о чём вы говорите. Но это имеет какое-то отношение к волшебным палочкам?

Гарри взглянул в исхудавшее лицо и понял, что Олливандер не притворяется. Он ничего не знал о Дарах.

— Спасибо, — сказал Гарри. — Большое вам спасибо. Теперь мы вас оставим, чтобы вы немного отдохнули.

Олливандер, казалось, был раздавлен.

— Он меня пытал! — выдохнул он. — Заклятие Круциатус… вы и представить себе не можете…

— Могу, — ответил Гарри, — очень даже могу. Отдыхайте, пожалуйста. Спасибо, что всё это мне рассказали.

Он повёл Рона с Гермионой вниз по лестнице. Гарри ловил на себе быстрые взгляды Билла, Флёр, Луны и Дина, которые сидели на кухне за столом, перед ними стояли чашки с чаем. Все посмотрели на Гарри, когда он появился в дверях, но он только кивнул им и прошёл дальше, в сад, Рон с Гермионой следовали за ним. Впереди виднелся красноватый земляной холмик, укрывавший Добби, и Гарри направился туда, в то время как боль в голове нарастала всё сильнее. Теперь ему приходилось делать огромное усилие, чтобы отгораживаться от видений, которые против его воли

надвигались на него, но он знал: сопротивляться осталось уже совсем недолго. Ещё чуть-чуть, и он поддастся, потому что должен знать, что его теория правильная. Нужно сделать только ещё одно короткое усилие, чтобы всё объяснить Рону и Гермионе.

— Сильнейшая палочка была у Грегоровича очень давно, — начал он, — я видел, как Сами-Знаете-Кто пытался его разыскать. Когда он его выследил, то обнаружил, что у Грегоровича её уже нет: её украл у него Гриндельвальд. Уж не знаю, как Гриндельвальд выяснил, что она у Грегоровича, но если Грегорович имел глупость распространить слух, это не составило большого труда.

Вольдеморт был у ворот Хогвартса, Гарри видел, как он стоит там, и видел качающийся в предрассветном сумраке фонарь, подплывающий ближе и ближе.

— И Гриндельвальд воспользовался Сильнейшей палочкой, чтобы прийти к власти. Когда он был на вершине власти, Дамблдор понял, что только он один может его остановить, сразился с Гриндельвальдом и победил его, и забрал Сильнейшую палочку.

— Сильнейшая палочка была у Дамблдора? — воскликнул Рон. — Но тогда… где она сейчас?

— В Хогвартсе, — сказал Гарри, изо всех сил стараясь оставаться с ними, в садике на вершине скалы.

— Так идём скорее! — настойчиво проговорил Рон. — Гарри, идём, достанем её, пока он до неё не добрался!

— Слишком поздно, — произнёс Гарри. Не сдержавшись, он схватился за голову, пытаясь помочь ей сопротивляться. — Он знает, где она. Он уже там.

— Гарри! — свирепо сказал Рон. — И давно ты это знаешь? Почему мы потратили время? Зачем ты сначала говорил с Рукрюком? Мы же могли пойти — мы и сейчас ещё можем…

— Нет, — ответил Гарри и опустился на колени в траву. — Гермиона права. Дамблдор не хотел, чтобы она досталась мне. Он не хотел, чтобы я взял её. Он хотел, чтобы я нашёл хоркрусксы.

— Непобедимая палочка, Гарри! — простонал Рон.

— Мне нельзя… Я должен отыскать хоркруксы…

И тут вокруг стало темно и холодно: солнце едва виднелось над горизонтом, а он скользил рядом со Снейпом по территории Хогвартса в сторону озера.

— Я скоро присоединюсь к тебе в замке, — проговорил он своим высоким холодным голосом. — А сейчас оставь меня.

Снейп поклонился и двинулся назад по тропинке, его чёрный плащ раздувался за спиной. Гарри шёл медленно, дожидаясь, когда фигура Снейпа скроется из вида. Не годится Снейпу, как, впрочем, и кому-то другому, видеть, куда он направляется. Но в окнах замка не горели огни, и он может спрятаться… и через мгновение он применил к себе Прозрачаровывающее заклинание, скрывшее его даже от собственных глаз.

И он двинулся дальше, вдоль берега озера, жадно глядя на очертания любимого замка, своего первого королевства, своего по праву рождения…

Вот и она, стоит над озером, отражаясь в тёмной воде. Белая мраморная гробница, ненужная деталь на знакомой местности. Он снова ощутил тот прилив контролируемой радости, головокружительное чувство целенаправленного разрушения. Он поднял свою старую тисовую палочку: как символично, что это будет её последнее, великое дело.

Гробница раскололась по всей длине. Фигура, завёрнутая в саван, была такая же худая и длинная, как и при жизни. Он снова поднял палочку.