Дары смерти (перевод Snitch)
Шрифт:
Скримджер вынул из портфеля предмет, который Гарри раньше видел: с виду он был похож на серебряную зажигалку для сигарет, но с его помощью, Гарри знал, можно было удалять всякий свет из какого-нибудь места, а затем снова возвращать его простым щелчком. Скримджер наклонился вперед и передал делюминатор Рону, который взял его и вертел в руках с самым озадаченным видом.
— Это ценная вещь, — сказал Скримджер, наблюдая за Роном. Может быть, даже уникальная. Конечно, это изобретение самого Дамблдора. С чего бы это ему оставлять вам такой редкий
Рон покачал головой, всё ещё ошарашенный.
— Дамблдор обучил, наверное, тысячи учеников, — не отставал Скримджер, — и тем не менее, единственные, кого он упомянул в своем завещании — это вы трое. Почему? Какую пользу, по его мнению, вы могли извлечь из делюминатора, мистер Уизли?
Выключать свет, наверно, — пробормотал Рон, — А что еще им можно делать?
Очевидно, у Скримджера не нашлось других предположений. Понажимав еще пару минут на Рона, он снова обратился к завещанию Дамблдора.
— «Мисс Гермионе Джин Грейнджер я оставляю свой экземпляр «Сказок барда Бидла», в надежде, что она найдет их занятными и поучительными.»
Теперь Скримджер вытащил из портфеля небольшую книгу, на вид такую же древнюю, как экземпляр «Секретов черной магии», хранившийся наверху. Переплет был местами в пятнах и потертостях. Гермиона приняла книгу из рук Скримджера, не сказав ни слова. Она положила ее на колени и задумчиво рассматривала. Гарри заметил, что заголовок был написан рунами; он так и не научился их читать. Пока он смотрел, на тисненые буквы капнула слеза.
— Как вы думаете, мисс Грейнджер, почему Дамблдор завещал вам эту книгу? — спросил Скримджер.
— Он… он знал, что я люблю книги, проговорила Гермиона хриплым голосом, утирая глаза рукавом.
— Но почему именно эту книгу?
— Я не знаю. Наверно, думал, мне понравится.
— Вы когда-нибудь уговаривались с Дамблдором о каких-нибудь кодах или средствах передачи секретной информации?
— Нет, не уговаривалась, — отвечала Гермиона, всё ещё утирая рукавом глаза. — И если уж Министерство за тридцать один день не нашло в этой книге никаких скрытых кодов, то сомневаюсь, что это удастся мне.
Она подавила рыдание. Они сидели так плотно прижавшись друг к другу, что Рон не буз труда высвободил руку, чтобы обнять Гермиону за плечи. Скримджер вновь обратился к завещанию.
— «Гарри Джеймсу Поттеру, — читал он, и у Гарри всё сжалось внутри от внезапного волнения, — я оставляю тот снитч, который он поймал в своем первом матче по квиддичу в Хогвартсе, в напоминание о том, как вознаграждается настойчивость и мастерство.
Когда Скримджер вытащил крошечный, размером с грецкий орех, золотистый мячик, его серебряные крылышки довольно слабо затрепетали, и Гарри невольно ощутил некоторое разочарование.
— Для чего Дамблдор оставил вам этот снитч? — спросил Скримджер.
— Понятия не имею, — ответил Гарри, — вероятно, по уже упомянутым вами причинам… Чтобы напомнить мне, что может получить тот, кто… настойчив и всё такое…
— Значит,
— Я полагаю, да, — сказал Гарри, — а что же еще?
— Вопросы задаю я, — заметил Скримджер, подвигая кресло поближе к диванчику. Теперь и за окнами сумерки сгущались, и палатка в саду призрачно белела, возвышаясь над живой изгородью.
— Я заметил, что Ваш именинный пирог сделан в форме снитча, — сказал Скримджер Гарри, — почему?
Гермиона саркастически засмеялась:
— Ну как же, не может же это быть только потому, что Гарри — выдающийся ловец, это было бы уж слишком очевидно и просто, — сказала она, — Там непременно должен быть тайный намек от Дамблдора, скрытый в глазури!
— Не думаю, чтобы в глазури что-то было скрыто, — сказал Скримджер, — но снитч был бы очень хорошим местом, чтобы спрятать небольшой предмет. Вам, я уверен, известно, почему?
Гарри пожал плечами, однако Гермиона ответила. Гарри подумал, что давать правильные ответы на вопросы стало у нее такой глубоко укоренившейся привычкой, что она просто не могла противостоять этому побуждению.
— Потому что у снитчей есть осязательная память, — выпалила она.
— Что? — хором изумились Гарри и Рон: оба считали познания Гермионы в области квиддича ничтожными.
— Правильно, — одобрил Скримджер, — К снитчу не прикасаются голыми руками до того, как его выпускают: даже изготовитель работает в перчатках. В нем запечатлено ощущение, по которому он может опознать того, кто первым взял его в руки, на случай, если возникает спор при его поимке. Этот снитч, — он высоко поднял крошечный золотистый мячик, — должен помнить ваше прикосновение, Поттер. Сдается мне, что Дамблдор, обладавший, при всех своих недостатках, выдающимся магическим даром, мог заколдовать этот снитч так, чтобы он открылся только вам.
У Гарри участилось сердцебиение. Он был уверен, что Скримджер прав. Как же ему было избежать прикосновения к снитчу голыми руками на глазах у министра?
— Вы ничего не говорите, — сказал Скримджер, — быть может, вам уже известно, что таит в себе этот снитч?
— Нет, — сказал Гарри, всё ещё не в силах придумать, как бы сделать вид, что он коснулся снитча, не касаясь его на самом деле. Эх, если бы он разбирался в легилимеции, действительно разбирался, чтобы прочитать мысли Гермионы: ведь он практически слышал, как ее мозг рядышком посылает ему сигналы.
— Возьмите его, — спокойно сказал Скримджер.
Гарри взглянул в желтые глаза министра и понял, что ему остается только повиноваться. Он протянул руку, и Скримджер, снова наклонившись, медленно и аккуратно вложил снитч в ладонь Гарри.
Ничего не произошло. Усталые крылышки снитча затрепетали и успокоились, едва пальцы Гарри сжались вокруг него. Скримджер, Рон и Гермиона всё так же жадно глядели на мячик, теперь частично скрытый, словно всё ещё надеясь на то, что он может каким-либо образом измениться.