Дары смерти (перевод Snitch)
Шрифт:
Вновь прибывшие прошли через двор в сад, к освещенному фонарями столу, где все, умолкнув, следили, как они приближаются. Когда Скримджер вошел в круг света фонарей, Гарри увидел, что он сильно постарел со времени их последней встречи, осунулся и помрачнел.
— Прошу простить меня за вторжение, — заговорил Скримджер, прохромав к столу и остановившись, — в особенности за то, что я, как вижу, вламываюсь на торжество.
Глаза его на мгновение задержались на торте в форме снитча.
— Счастья и долгих лет.
— Благодарю, — сказал
— Мне надо поговорить с вами без свидетелей, — продолжал Скримджер, — А также с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грейнджер.
— С нами? — изумился Рон, — А с нами-то почему?
— Об этом я скажу вам, когда мы будем в каком-нибудь более уединенном месте, — сказал Скримджер, — есть здесь такое место? — обратился он к мистеру Уизли.
— Да, конечно, — сказал мистер Уизли, заметно нервничая. — Гостиная — почему бы не воспользоваться ею?
— Можешь вести нас туда, — сказал Скримджер Рону, — Вам, Артур, нет необходимости сопровождать нас.
Гарри увидел, как мистер и миссис Уизли беспокойно переглянулись, когда они с Роном и Гермионой встали. Пока они молча вели министра в дом, Гарри знал, что остальные думают о том же, о чем и он: Скримджер, вероятно, каким-то образом узнал о том, что они все трое планируют покинуть Хогвартс.
Скримджер не сказал ни слова, пока они шли через кухню, где царил беспорядок в гостиную Норы. Хотя сад был еще освещен мягким золотистым вечерним светом, внутри здания уже сгустилась тьма; Гарри на ходу взмахнул палочкой в сторону масляных ламп, и они осветили старенькую, но уютную комнату. Скримджер уселся в продавленное кресло, в котором обычно сидел мистер Уизли, а Гарри, Рону и Гермионе пришлось тесниться бок о бок на диванчике. Когда они устроились, Скримджер заговорил:
— У меня есть несколько вопросов ко всем вам троим, и я думаю, лучше будет задать их каждому в отдельности. Если вы двое, — он указал на Гарри и Гермиону, — сможете подождать наверху, я начну с Рональда.
— Мы никуда не уйдем, — заявил Гарри, а Гермиона энергично закивала, — Вы можете говорить со всеми вместе или вообще ни с кем.
Скримджер окинул Гарри холодным оценивающим взглядом. У Гарри было впечатление, что министр соображал, стоит ли так рано начинать военные действия.
— Что ж, вместе так вместе, — проговорил он, пожав плечами. Он откашлялся. — Я пришел сюда, как вы, уверен, знаете, в связи с завещанием Альбуса Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.
— Что, сюрприз? Значит, вы не знали, что Дамблдор вам что-то оставил в наследство?
— Н-нам всем? — выговорил Рон, — Мне и Гермионе тоже?
— Да, всем…
Но тут вмешался Гарри.
— Дамблдор умер месяц назад. Почему же понадобилось так много времени, чтобы передать нам то, что он завещал?
— Разве не ясно? — сказала Гермиона, прежде чем Скримджер успел открыть рот. — Они хотели тщательно рассмотреть всё, что он нам оставил. Вы не имели на это права! — воскликнула она с легкой дрожью в
— Я имел полное право, — безапелляционно возразил Скримджер, — Декрет об оправданной конфискации уполномочивает Министерство изымать завещанное…
— Этот закон был создан для того, чтобы волшебники перестали передавать по наследству артефакты для черной магнии, — заметила Гермиона, — и у Министерства должны быть веские улики, чтобы полагать, что имущество покойного было незаконного характера, прежде чем завладеть им! Уж не пытаетесь ли вы меня уверить, будто Дамблдор пытался передать нам нечто, содержащее проклятия?
— Уж не намерены ли вы избрать карьеру в области магической юриспруденции, мисс Грейнджер? — спросил Скримджер.
— Нет, не намерена, — парировала Гермиона. — Я всё же надеюсь принести этому миру какую-то пользу!
Рон рассмеялся, Скримджер зыркнул на него и вновь перевел взгляд на Гарри, когда тот заговорил.
— Итак, почему вы решили отдать нам наши вещи теперь? Не можете выдумать предлога, чтобы не отдавать их?
— Нет, это, наверно, в связи с истечением тридцати одного дня, живо откликнулась Гермиона, — они не имеют права задерживать вещи дольше этого срока, если не могут доказать, что они опасны. Так?
— Вы могли бы сказать, что были близки с Дамблдором, Рональд? — спросил Скримджер, не обращая внимания на слова Гермионы. Рон, по всей видимости, был застигнут врасплох.
— Я?.. Да нет, вообще-то… Он всегда Гарри…
Рон обернулся к Гарри и Гермионе и тут же наткнулся на взгляд Гермионы, как бы говоривший: «Заткнись сейчас же!» Однако он уже успел сболтнуть лишнее: у Скримджера был вид человека, услыхавшего в точности то, что ожидал и хотел услышать. Он накинулся на ответ Рона, как коршун на добычу.
— Если вы не были очень близки с Дамблдором, как вы можете объяснить тот факт, что он упомянул вас в завещании? Ведь он сделал исключительно мало распоряжений личного характера. Основная часть его имущества — его частная библиотека, магические инструменты и другие личные вещи — были завещаны Хогвартсу. Как вы думаете, почему он выделил вас?
— Я… не знаю, — сказал Рон, — я… когда я говорю, что мы не были близки… то есть, мне кажется, я нравился ему…
— Ты скромничаешь, Рон, — заговорила Гермиона, — Дамблдор очень любил тебя.
Это было на грани лжи: насколько было известно Гарри, Рон и Дамблдор никогда не оставались наедине, и прямой контакт между ними был совершенно незначительным. Однако Скримджер, казалось, и не слушал. Он сунул руку во внетренний карман плаща и вынул оттуда мешочек на завязочках гораздо больше того, что Хагрид подарил Гарри. Из него он извлек пергаментный свиток, который он развернул и зачитал вслух:
— «Последняя воля и завещание Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора…» Да, да, вот здесь… «Рональду Билиусу Уизли я оставляю мой делюминатор, в надежде, что он будет вспоминать меня, когда будет им пользоваться.