Дарю тебе сердце
Шрифт:
В мире, где все смешалось и перевернулось с ног на голову, романтика побеждала смерть. Между одинокими офицерами из Теннесси, Миссури, Луизианы, Миссисипи и Джорджии и отважными юными леди, преклоняющимися перед ними за бесстрашное сопротивление презренным янки, которые пытались отобрать у них город и лишить привычного образа жизни, завязывались серьезные романы. Полковник Александер с удовольствием беседовал с веселыми, приятными молоденькими девушками, их общество помогало ему вспомнить о тех жизненных ценностях, за которые он сражался. Однако ему было неловко пользоваться таким вниманием, когда его подчиненные лишены
К пятнадцатому июня и без того отчаянное положение осажденных еще более ухудшилось. Хотя в последние дни ходили упорные слухи, что генерал Джонстон получил двадцатитысячное подкрепление и со дня на день придет к ним на помощь, никаких реальных подтверждений тому не имелось. Длинные жаркие летние дни тянулись один за другим, а никакой помощи извне не поступало. Курьерам все реже удавалось прорваться сквозь кольцо союзных войск, блокировавших город, и недостаток боеприпасов ощущался все острее. Но с провизией дело обстояло еще хуже, голодающие конфедераты дошли до того, что стали есть мулов.
В сумерках Хантер, совсем исхудавший, обедал со своим адъютантом, не обращая внимания на проносящиеся над их головами снаряды и мины.
– Знаете, капитан, – заметил Хантер, с трудом прожевав жесткое, недоваренное мясо мула, – по-моему, это вкуснее лучшего ростбифа, какой мне только доводилось пробовать.
Капитан усмехнулся и облизнул губы.
– Да, полковник, пожалуй, если бы мы раньше знали, как мул хорош на вкус, мы бы подавали его в качестве деликатеса.
– Вы правы. Но кошки и собаки – это уж слишком, думаю, я никогда не проголодаюсь настолько, чтобы есть их мясо.
– Я тоже, некоторые вещи я никогда не смогу есть.
Однако скоро им пришлось взять свои слова обратно: мулов не осталось, и теперь конфедератам было нечем утолять голод. Не прошло и недели с того разговора, как Хантер и его адъютант вместе с остальными осажденными не только перешли на мясо кошек и собак, но даже включили в свой рацион крыс. Никто и не поморщился, голодающих волновал только один вопрос: что они будут есть, когда доедят и крыс?
Кэтлин узнала, что ее муж в Виксберге, не более чем в восьмидесяти милях от Натчеза. Четырнадцатого мая 1863 года Скотти получил очередное письмо от отца, и Кэтлин стала читать его вслух, усадив сына на колени.
«Дорогой Скотт!
За два года, прошедшие с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз, я никогда еще не был к тебе так близко, как сейчас. Мы стоим в Джэксоне, штат Миссисипи,
Я здоров, бодр и надеюсь, что наша долгая разлука скоро закончится. Ты, наверное, так вырос, что тебя и не узнать, представь себе, сынок, нам придется знакомиться заново.
Я люблю тебя, Скотти, надеюсь, что еще до конца года мне удастся взглянуть на твое милое личико.
Любящий тебя отец».
Кэтлин аккуратно свернула письмо и улыбнулась сыну:
– Дорогой, я положу это письмо вместе с остальными, которые ты так бережешь. А теперь почему бы тебе не пойти поиграть с ребятами?
– Хорошо, мама. – Мальчик улыбнулся матери. – Как здорово, папа скоро приедет домой!
– Надеюсь, что так, дорогой.
В последующие дни и недели она много раз доставала и перечитывала письмо. При мысли, что Хантер совсем близко, в каких-нибудь восьмидесяти милях, у нее начинали дрожать руки. Если бы он смог вырваться на несколько дней, повидаться со Скотти… Может, тогда она смогла бы наконец узнать у него, что же произошло.
Все еще держа письмо в руке, Кэтлин встала и пошла искать няньку.
– Ханна, ты где?
– На кухне, мисс Кэтлин.
Кэтлин вышла из гостиной и поспешила в кухню. Ханна оторвала взгляд от теста, которое раскатывала на столе, и посмотрела на Кэтлин.
– Ханна, ты знаешь, что Хантер сейчас в Виксберге?
– Э-э, голубка, это, почитай, все равно что в Нью-Йорке, Виксберг ведь в осаде.
– Ханна, ты не понимаешь, мой муж находится всего в восьмидесяти милях отсюда, я хочу с ним увидеться.
Ханна всплеснула перепачканными мукой руками.
– Никак вы с ума сошли, мисс Кэтлин? Доктор Хантер не может приехать домой, между Натчезом и Виксбергом полным-полно янки. К тому же вы сами помните, он уехал и ничего толком не объяснил. Думаете, он захочет вас видеть? Конечно, ему страсть как хочется повидаться со Скотти, но…
– Ханна, какое сегодня число? – деловито спросила Кэтлин, по-видимому, пропустив мимо ушей все, что наговорила нянька.
– Двадцать первое июня, а что?
– Завтра я отправляюсь к Хантеру.
– Ничего подобного, мисс Кэтлин, или вы рехнулись? Я же говорю, на дорогах полно янки, вам ни за что не добраться до Виксберга.
– Ханна, ты меня не отговоришь, я решила ехать, и я поеду. Будь добра, скажи Дэниелу, чтобы к рассвету приготовил свежих лошадей, он поедет со мной.
– Что за глупости вы говорите! Никуда вы не поедете, мисс Кэтлин, ваше место дома. А ну как вас убьют? Что тогда будет со Скотти? Нельзя вам ехать!
– Ханна, тебе не удастся меня отговорить, я должна увидеться с Хантером, пусть даже на часок.
Ханна сверкнула черными глазами, вытирая руки о передник.
– Ну, раз уж вам так неймется, я поеду с вами.
– Нет! – Кэтлин положила руки на плечи няньке. – Ханна, ты должна остаться и позаботиться о Скотти. Мне придется прорываться через блокаду, ты сама сказала, что это опасно, если со мной что-то случится, у Скотти останешься ты.
– Ох, голубка, не дело вы задумали! – запричитала Ханна. – Не делайте этого, я умру от беспокойства!
– Ханна, дорогая, мне нужно увидеться с мужем, это для меня очень важно, важнее жизни.