Даша Васильева. Любительница частного сыска. Жгут!
Шрифт:
– Как же Вы выкрутились?
– Не спрашивайте. Мне так стыдно никогда не было. Даже в детском саду, когда в кровать писалась…
– Будьте добры, водички.
– Водичку дома из-под крана пейте. А здесь кафе ресторанного типа.
– Тогда кофе принесите
– …
– Кофе тоже из-под крана?
– Крепкий и горячий кофе вреден для здоровья.
– Заинька, что-то ты так похудела, просто невероятно.
– Не подлизывайся, все равно не верю.
Вы
– Мам, а может, мне тоже профессором математики стать?
– С ума сошла?
– О! Булочки! Рекомендую. Фигуру украшают. Толстят. Кушайте на здоровье!
– …
– А чего вы кислые такие? После обеда – клизмочку. Очень помогает.
– У тебя зубы когда-нибудь болели?
– Конечно.
– Ну, так представь, что в заднице полно клыков, и все как один с пульпитом!
– Ты же знаешь – я не азартная…
– Ты не азартная? Ну не смеши меня!
– Просто бываю разные обстоятельства.
Парадный выход императрицы. Куда отправишься с утра в таком невозможно красивом виде?
Я на диете, жирного нельзя, сладкого, острого…
– Больная, значит. Какая молодежь гнилая пошла, я в твоем возрасте гвозди мог съесть, и ничего. То-то смотрю, тощая, вроде мумии, и уши торчат…
– Детка, по-моему, пора перестать сидеть на диете, ты так исхудала за последнее время, скелетик, да и только.
– Борьба с целлюлитом скоро окончится моей полной и бесповоротной победой!
Чем ты занимаешься? О! Гадание на кофейной гуще! В то время, пока отсталые народы штурмуют интернет, а границы науки раздвигаются до безграничности, ты занимаешься этой средневековой ерундой…
Я теперь ко всем своим новым мужьям переезжаю со своей старой мебелью. Иногда, правда, подкупаю что-нибудь новое. Это очень удобно. Мужья – это так скоротечно. А хорошая мебель… Ну ты понимаешь…
Пришла! Наконец-то! Где же ты, жопа с ручкой, шляешься целый день? Небось уже у всех своих мужиков в кровати побывала! Так нельзя, до смерти затрахаешься. Делай перерыв на сон и еду.
А теперь открой мне секрет: почему за то время, что я тебя не видел, ты еще похорошела?
– Этот хулиган все время приговаривал: «нечего лезть в нашу страну – сами во всем разберемся».
– Да, Жорж, плохо еще в нашей стране с интернационализмом.
– Я приеду через два дня. Ты можешь без меня ничего не делать?!
– Ничего? Это значит, впасть в анабиоз?
– А
– Знаю. Я муж ее.
– Муж?! А где Ваша жена живет, не знаете?
– Не знаю. Я ж пью. Дебоширю. Ни ласки от меня, ни помощи. А детям… Детям какой пример?
– Люся? Стрелочница? Квартиру купила? Это на какие ж деньги?
– Не знаю. Бутылки, может, сдала….
– О! Мини опять в моде!
– Грустно…
– Чего грустно-то?
– Напоминает о возрасте…
– Да брось! Нам, бабам, столько лет, насколько у нас наглости хватит!
– Париж, Париж! Да видала я ваш Париж… Ни тебе снега. Ни тебе Красной площади… И вообще, я не умею готовить лягушек!
– В смысле?
– Она боится ностальгии.
– Шевелись, ребята, ходите, словно у вас жопы свинцовые.
– Дадут в этом доме, наконец, ужин? Или голодными спать пойдем? Ирка, Катька, забыли, что ли, тумбы толстожопые?
– Не ругайся.
– А кто ругается? Я так разговариваю, уж извини, по-другому не умею. Мы, балетные, – люди простые, хорошим манерам не научены, пишем с ошибками, считаем с трудом…
– У нее такой характер, что ей трудно угодить…
– Жены, которым легко угодить, редко становятся бывшими.
– А тебе в его поведении ничего не показалось странным?
– Вот ты меня удивляешь! Вот умеешь глупость сморозить! Ты вспомни Филиппа: он же весь – одна сплошная странность!
4 СЕЗОН
Чистый воздух не должны портить плохие соседи.
– Тетя Таня!
– Какая я тебе тетя?! Ты сам уже вон какой дядя.
– Положи немедленно эскимо, мы тебя через год на тачке возить будем.
– Мать, может, проверить ее на глисты? Вдруг у нее солитер завелся?
– Скажите, а чем она сейчас занимается?
– Выходит замуж. Всегда. Это у нее профессия такая. Рита выходит замуж, причем, крайне удачно. Каждый следующий муж оказывается богаче предыдущего.
– А вот и нет, тебя на экране выше пояса показывают, а то, на чем ты сидишь, никого не волнует, пусть хоть семьдесят пятого размера будет.
– Как семьдесят пятого? У меня сорок четвертый!
– Так я про старость говорю, после тридцати у всех задницу разносит!
– Вы расист?
– Нет, но негров не люблю…
– Так это неправильно, вы не любите африканцев, другой не выносит азиатов, третий евреев, а кое-кому не по душе геи и лесбиянки.