Давай-давай №1 1990
Шрифт:
Вот это любовь! До мозга костей, до угрей на носу, до щетины на подбородке. Вот это святость!
Теперь о красоте. Видели ли вы когда-нибудь, с каким бестолковым упоением, тупым сладострастием посетители музея рассматривают ночной горшок древнего грека? Да-да, ощущают запах времени… Тьфу! Какой же запах они ощущают? Белиберда, курекурятица, обман, сплошной обман.
«— А хотите кусочек правды?
«Пофигистический оптимизм» — характерная черта группы Э.С.Т… В то время как иные страдальцы наворачивают смурь и тоску, демонстративно выпиливают на венах диковинный узор, эти ребята хотели плевать на боль и кровь, им и так неплохо:
Я рад себе, я рад тебе, Я рад удару в позвоночник, Я рад, когда «ни бе, ни ме», Я рад, что ты меня не хочешь…«…Мои место и время пребывания нравятся мне» (Жан). Мальчики жили в одном районе, учились в одной школе, по очереди были влюблены в одну дворовую проститутку. Когда Андрею исполнилось пятнадцать, он полюбил Жана, Жан полюбил Максима, Максим стал ударником. Первым толкачом группы оказалась Жанна Медведева — сексапильная (ха-ха) девушка, имеющая добрые глаза, длинные черные волосы и широкие связи. Одновременно, чуть позже или чуть раньше, образовался «бред-клуб», в который вошли кроме перечисленных особ, Константин Кондитеров (писатель, журналист, философ) и Дмитрий Цветков. Утомленные совместным проживанием родители, случалось, покидали своих детей, предоставляя 2—3-комнатные аудитории для собраний членов клуба. Чем занимались там несовершеннолетние акселераты, догадаться несложно. Сначала по-детски, понарошку, потом по-настоящему, довольно круто. В пылу коллективных медитаций рождались щекотливые мысли, тексты, музон, складывались взаимоотношения. Духовное становление личностей пошло вразрез со школьной программой. В школе не проходили буддизм и Ветхий завет, ругали анархистов и металлистов. Вскоре школьные заморочки были выкинуты из жизни, освободилось время для «дурака-валяния» и безобразий. Они смущали окружающих непредсказуемыми поступками, «устраивали скандалы» на вошедших в моду металлических дискотеках, одевались нарочито вызывающе и т. д. Тщеславные планы Жана поступить в Институт Стран Азии и Африки увязли в драке на выпускном балу. Обнаружилась абсолютная негодность всех к строевой. И молодые люди окончательно скатились в бездну рок-н-ролла. Андрей подцепил на эту удочку своего младшего брата Витю (Вики). (К тому времени «Максим стал больше не Максим».) Юный и красивый Вики замечательно смотрелся за барабанами, палочки в его руках летали, а лицо озарялось детской улыбкой.
Маленькая комнатка в помещении фирмы «Заря», обшитая ячейками из-под яиц, комнатка для отдыха со старым кожаным диваном, а также сортир, вода и электричество — вполне сносная (по отечественным стандартам) база для начинающих музыкантов. Куцей аппаратуры вполне хватало для озвучивания крохотного зальчика. Зрители усаживались на скамью, отпиленную от школьной парты, поджимали ноги, дабы их не потоптал резвый вокалист, напрягали зрение, по губам Жана различая слова, постигали глубокий смысл текстов, заодно «въезжали» в музыку, подобную жужжанию 100 миллиардов шмелей, топтанию 200 миллиардов тараканов, писку 300 миллиардов комаров. Добавьте к этому оркестру сипло-хриплый голос Жана, его смачное рыгание в микрофон и (при наличии абсолютного слуха) легкое возбуждение вам гарантировано. Посетители банкетного зала, что находился на втором этаже помещения, буйно веселившиеся на трезвых свадьбах наверняка не обладали абсолютным слухом. Когда в их розовые мохнатые уши, обласканные итальянскими голубками, врывался гадливый звучок из-под пола, граждане сильно и нехорошо нервничали. К ним присоединились жители дома, все вместе навалились и закрыли источник шума. Но до того, как в помещение вселился кружок вязания, ребята успели кое-что сочинить, кое-как поиграть, а одна смелая девушка, Светлана Скрипниченко (сейчас известное имя в деловых кругах рока), включила их в программу концерта. Причем решающую роль сыграла такая характеристика группы: «Ребятки заводные. Играют при любой погоде. Настраиваются за 3 минуты». Так и вышло.
Жаркий августовский день. Город Подольск, ПКиО, зеленый театр на берегу р. Пахры. Немногочисленная аудитория, состоящая из подвыпивших по случаю Дня десантника парней в голубых беретах, юных пионеров в металлических прикидах, провинциальных рок-интеллектуалов и рок-дилетантов, а также пенсионеров, дремлющих на скамейках. Плохой аппарат, плохая акустика, и не катит «Папа Леша с сыновьями», вялые похлопывания сопровождают выступления «Красного креста». Манит прохладой река, потные зрители снимаются с липких скамеек и уходят. На сцене появляются трое в черных штанах и майках, настраиваются (за 3 минуты). Басист отрыгивает в микрофон, произносит: «Погода хорошая. Аппаратура — дерьмо!» Мощный драйв возбудил пенсионеров не на шутку, рок-интеллектуалы подняли головы, рок-дилетанты заулыбались, десантники вставали со своих мест и двигали собой, но больше всех ликовали юные неиспорченные металлисты. В экзальтации
…Случайные концерты, случайные связи, официальные лица, которые приходили на репетиции, а потом долго беседовали о нравственном облике разбушевавшихся анархистов… «Толстые» дяди, которые после прослушивания довольно крякали, обещая опеку, но, наследив в помещении, уходили в никуда. Это порядком надоело, и Жан однажды намекнул недвусмысленно: «Нам бы хорошего менеджера…» Находившийся неподалеку Дима Цветков принял эти слова на свой счет и постепенно стал приводить в порядок дела группы. Вначале ребята приобрели «крышу». Затем обзавелись более надежным местом встреч (после того, как их попросили из «Зари-1», репетировали в «Заре-2», поделив ее с группой «Знак беды», но испытав конфликт с контингентом местной урлы, вынуждены были скипнуть недалече.) Комнатка, хоть и маленькая, но своя, а все остальные 136 квартир в двух подъездах на семнадцати этажах были свободны от рок-ненавистников, короче говоря, хорошо жилось на новой базе.
Не хватало только баб. И они появились. Скромные тихие девушки из группы «Женская болезнь» «варились» здесь два месяца. И сварились-таки! Вкрутую! Но оставим девочек в покое, пусть оправятся после своего первого «веселого» шабаша в ДК Горбунова 12 июня 1988 года. Вернемся в февраль 88-го, когда Э.С.Т., явившись в рок-лабораторию за неделю до «фестиваля Надежд», прояснил затуманившиеся головы членам худсовета. Выступили неплохо. Даже очень неплохо, на 4-х (если вести отсчет плюсов от Подольска). На фоне «Благородных металлических всадников» черная троица выглядела лихо, бесшабашно и как-то «не по-русски». Уж слишком «отвязно» вели себя музыканты. Гитарист то дергался в эпилептическом припадке, то уходил в себя, скрючиваясь над гитарой, будто его прихватило. Басист показывал чудеса акробатики, ухватывая микрофон одной рукой, другой ударяя по струнам. Барабанщик (это был уже не Вики, а Прист — Сергей Прусаков) то и дело срывался с насиженного места, скатывался по наклонному подиуму, дабы обсудить «дальше стучать или харэ?» Публика завелась мгновенно. Заходили, заплясали, затопали, И когда почти голые, залитые потом «циркачи» решили передохнуть, зрители «закочумали» вместе с ними, улавливая трепетную мелодию в гудении мониторов… Таким образом, группа Э.С.Т. стала «открытием сезона» и победителем «Фестиваля Надежд» в металлическом разделе.
Можно еще долго рассказывать байки про Э.С.Т. Однако покинем эту золотоносную речку. Придут еще старатели, и не раз еще доведется услышать из чужих уст прелестное вранье о новых звездах. Напоследок же займемся сурьезным делом, обсудим стиль и имидж вышеуказанной группы…
Если вам вздумается поболтать о музыке на спецовом уровне, обращайтесь к гитаристу Э.С.Т. Он вкрадчиво посмотрит собеседнику в глаза, загадочно улыбнется и скажет: «Главное в музыке — это подзаводочка и медитация». Полностью музыкальная концепция Э.С.Т. звучит так: