Давай попробуем просто жить
Шрифт:
Не оборачиваясь и не прекращая своей работы, он уточняет себе под нос, что я чертовски упрям, и если моя нога срастётся не так, как надо, он лично и пальцем не пошевелит, чтобы что-то исправить.
Я молчу, потому что не могу говорить - я заворожённо смотрю на него.
Он сейчас похож на искусного дирижёра, которому его оркестр подчиняется беспрекословно, с полувзмаха палочки, с полунамёка. Руки его летают в одному ему понятном ритме, проделывают пируэты, рисуют полусферы и укалывают воздух, опадают вниз и снова стремительно взлетают вверх, так, что палочка
Руки, не любоваться которыми невозможно - плавные повороты, резкие спирали, отточенные жесты, едва заметные движения запястий. Завораживающее зрелище.
Наконец, он заканчивает работу и проводит палочкой над поверхностью стола, очищая его от последнего сора.
– Так почему вы всё-таки не защищались, когда на вас напали? Только не говорите, что не успели бы ничего сделать, - вопрос задан так неожиданно, словно в продолжение какого-то диалога.
За всё время, пока я сижу в лаборатории, он ни разу не смотрит на меня и не даёт понять, что для него существует что-то кроме его пузырьков и настоек. Я думал, он уже забыл о моём присутствии. Тем сильнее моё замешательство.
– Но я действительно не успел, - я, наконец, отмираю.
– Вы слышали шаги?
– Слышал.
– И даже если бы не слышали, в любом случае вы были там один, непонятно кем вызваны, непонятно зачем. В таких случаях палочка априори должна находиться в руках. На всякий случай. И не мне вам это объяснять, с вашим-то богатым прошлым.
– Она и была в руке, просто… Я же говорю вам - не успел.
– И как вы в таком случае собираетесь возвращаться в квиддич?
– Разве я говорил, что уже принял решение вернуться?
– Вам и говорить не требовалось - всё было написано у вас на лице.
Я вздыхаю и молчу. Снейп, наконец, поворачивается ко мне лицом и выжидательно смотрит на меня.
– Не уверен, что после всего… Что я вообще захочу подняться в воздух. Теперь, после этого.
Эти слова даются мне легче, чем казалось. Я думал, что не смогу этого произнести.
– Поттер, который боится?
– он удивлённо поднимает бровь.
– Скорее, Поттер, который пытается думать.
На это его бровь ползёт ещё выше, но выражение лица совсем не ехидное.
– Знаете, что я вам скажу. Как только срастутся переломы, вы обязательно подниметесь в воздух. Причём сделать это надо сразу же, как только будет возможно.
– Я не самоубийца.
– …а человек, который пытается думать. Так, кажется, вы только что сказали? Так вот - думайте. И я бы вам не советовал потакать вашему страху дольше, чем это будет необходимо.
За дверями, в комнате, слышится какой-то шум и стук, голоса. Мы аппарируем, и через мгновение я уже на кровати, Снейп сидит в своём кресле
Я ужасно рад их видеть. Они тоже, но выглядят оба довольно напуганными, мои синяки и переломы - не слишком приятное зрелище.
Гермиона пару секунд смотрит на меня, потом срывается ко мне с дивана, обнимает за шею и дрожащим шёпотом выговаривает мне в висок:
– Тебя нельзя оставить без присмотра, тут же в очередную неприятность ввяжешься!
Я глажу рукой по её волосам: - Ну что ты, всё будет хорошо. Тише, ш-ш-ш… Что ты…
Вытираю мокрые щёки - она всё-таки не сдержалась и плачет.
– Мне давно уже пора было ввязаться в неприятность, не находишь? Я и так подозрительно долго никуда не влипал.
– Он ещё шутит!
– она шмыгает носом и, похоже, начинает успокаиваться. Ещё раз осматривает моё лицо, косится на повязки, потом прерывисто вздыхает и возвращается на диван, к Рону.
– Как вы узнали?
– я обращаюсь к ним обоим.
– Нам сова письмо принесла. Между прочим, почему-то не от тебя.
– Гермиона укоризненно смотрит на меня.
– Между прочим, почему-то письмо принесли не «нам», а тебе, - раздражённо уточняет Рон.
– Да какая разница, кому я написал, - Драко почти не разжимает зубов.
Гермиона демонстративно скрещивает руки на груди и отворачивается от Рона, Уизли хмурит брови, Драко невозмутимо подкидывает и ловит яблоко, вытащенное им из вазы.
Мы со Снейпом с интересом наблюдаем за этим спектаклем.
Потом Гермионе и Рону надоедает дуться, и они начинают спрашивать меня о подробностях. Рассказываю всё с самого начала, со ссоры с Морганом.
Рон при этом снова начинает хмуриться. Снейп внимательно смотрит на меня. О, чёрт! Он сейчас тоже решит, что я - гей. А я тут ошиваюсь у него в доме и, между прочим, не всегда одетый. От этой мысли у меня становятся влажными ладони.
Кое-как собираюсь и заканчиваю рассказ.
Гермиона, немного посуммировав в голове информацию, начинает задавать вопросы. На каждый из них я уже отвечал Драко и самому себе, поэтому говорю практически без пауз на обдумывание. Не знаю, не видел, не слышал, не предполагаю.
– Значит, будем разбираться, - она поворачивается к Драко.
– Да что тут разбираться?! И так всё ясно! Найти Моргана, отлупить так, чтобы мало не показалось, потом сдать в аврорат - и дело с концом, - Рон возмущёно рубит ладонью воздух.
– Думаешь, это Морган?
– Гермиона сейчас похожа на ищейку, пытающуюся взять след - глаза горят, щёки разрумянились, вся подалась вперёд, только что носом по воздуху не водит.
– А кто же ещё! Он привязался к Гарри, устроил сцену, в ответ его унизили прямо при всех. Через полчаса Гарри зверски избивают. Не надо иметь много ума, чтобы сделать выводы. Его хоть кто-нибудь видел в зале, когда произошло нападение? Ты его смог потом отыскать? Ты знаешь, где он сейчас находится? У кого ещё есть причины мстить Гарри?
– эти вопросы адресуются уже Малфою.