Давай поженимся
Шрифт:
Шон сделал широкий жест.
— Ничего подобного я в Лондоне не видел.
С этим Эйлин трудно было спорить. Она жила в одном из новых районов, где дома стояли так близко друг к другу, что, казалось, протяни руку, и постучишь в окно соседнего дома.
Шон подъехал к старому дубу.
— Почему мы остановились? — спросила Эйлин.
— Я подумал, что ты созрела для передышки.
— Нет, я совсем не устала.
Шон скрестил руки на луке седла.
— Ты говорила, что журналистка. Тебе нравится твоя профессия?
— Да, очень. Это не
Шон покачал головой.
— Какое же это удовольствие находиться все время в помещении?
— Почему все время? — удивилась Эйлин. — Я все время где-то бываю, в том числе и на природе.
— Но не на такой, как здесь, — сказал Шон и, подняв ее над седлом, медленно, почти прижимая к себе, опустил на землю.
Эйлин ощущала тепло его рук на своей талии и наслаждалась исходившей от него силой. Она заглянула в его глаза, бездонные темно-синие омуты, манившие ее своей глубиной. Шон прижал ее к себе и поцеловал.
У нее появилось ощущение, что она погружается в расплавленный шоколад — теплый, сладкий и бесподобный. Ни одна женщина не может отказаться от такого сочетания, а у Эйлин и в мыслях не было отказываться. Она сама таяла, как воск, в его руках, блуждавших по ее спине, плечам и рукам.
Губы Шона медленно скользили по ее губам, он будто хотел отложить в своей памяти их очертание и вкус. Эйлин слегка приоткрыла губы. Он воспользовался этим приглашением, и его язык скользнул внутрь ее рта. Эйлин охватил жар, ноги ее ослабели, когда горячая волна хлынула в нижнюю часть живота. Шон отстранился от нее, и из груди Эйлин вырвался протестующий стон.
— Что ты со мной делаешь? — прошептал он.
Она улыбнулась.
— Поехали, — сказал Шон, протяжно вздохнув. — Как бы я ни хотел остаться здесь с тобой, меня ждет работа.
Он едва удержался от того, чтобы помочь Эйлин сесть в седло, — боялся за последствия, если бы снова дотронулся до нее.
Как только Эйлин забралась в седло, он тут же вскочил на своего гнедого. Шон очень остро ощущал присутствие этой женщины рядом с собой. Он понимал, что играет с огнем. Нельзя ему сейчас, пока он не разобрался с собственной жизнью, вступать в отношения с женщинами.
На их пути к излучине реки все чаще стали попадаться стада коров. Одни коровы лежали в тени, жуя свою жвачку, другие щипали сочную траву. Эйлин вытащила камеру из футляра и сделала несколько снимков коров на фоне красивого пейзажа. Ей даже удалось сфотографировать Шона, когда он не видел.
— Сколько нам еще ехать до места? — спросила она, убирая фотокамеру.
— Примерно часа два.
Шон придержал лошадь и поехал рядом с ней, почти касаясь ее своим бедром. Если бы он наклонился к ней, а она к нему... Эйлин провела языком по пересохшим вдруг губам. В данный момент мир для нее сузился до размеров пространства, которое разделяло сейчас ее и Шона.
Она так и не поняла, как это произошло. Она потянулась к Шону, сердце ее замерло в ожидании, а в следующий момент ее лошадь уже
Если лошадь споткнется, мне конец, мелькнуло у Эйлин в голове.
Внезапно рядом с ней появился Шон. Он выбросил руку, обхватил Эйлин за талию, вырвал из седла и пересадил на своего гнедого впереди себя. Эйлин вцепилась за его руку, как утопающий хватается за соломинку. Она облегченно выдохнула, когда лошадь Шона, постепенно снижая скорость, наконец остановилась.
— Испугалась? — спросил он.
Эйлин кивнула и спрятала лицо у него на груди.
— Что... что с ней случилось?
— Возможно, ее ужалила оса. Такое бывает.
Эйлин прикрыла глаза, подумав, что могла погибнуть из-за такого по существу пустяка, как осиный укус.
Шон повернул гнедого и поехал в обратном направлении.
— Куда ты? — спросила Эйлин, сжав его руку.
— За твоей шляпой. Она ведь новая?
— Да.
— Тебе очень идет. — Подобрав шляпу и надев ее на голову Эйлин, он снова повернул гнедого. — А теперь поедем за твоей лошадью.
— А как мы ее найдем?
— Она должна быть недалеко отсюда. Как только Диана поймет, что все в порядке, она остановится и начнет щипать траву.
И действительно, они обнаружили ее через несколько минут мирно пасущейся в клевере. Спешившись, Шон поймал кобылу за поводья и похлопал рукой по ее крупу.
— Как она? — спросила Эйлин, подозрительно глядя на свою лошадь.
— Все нормально, она просто испугалась. — Шон внимательно посмотрел на Эйлин. — Боишься садиться на нее?
— Нет, я сяду, — решительно сказала она.
Шон перенес ее со своего коня на Диану, при этом он не очень торопился, но Эйлин готова была повторить эту процедуру сотню раз.
Остаток пути они проделали без приключений. Едва взглянув на реку, Эйлин увидела причину возникшей проблемы. От дерева, стоявшего почти у самой воды, отломился огромный сук и упал поперек русла, а два больших валуна, лежавших в том месте, прочно держали сук на приколе. Небольшие ветки и щепки, которые несла река, застревали, и постепенно образовалась запруда, значительно уменьшившая поток воды ниже по течению.
Они спешились. Эйлин взяла фотоаппарат и последовала за Шоном к реке.
— Я сейчас буду вытаскивать этот сук, — сказал он, выдернув из заднего кармана джинсов перчатки.
Затем Шон снял веревку, висевшую на седле. Один ее конец был закреплен на луке седла, а на другом он сделал петлю и ловким движением набросил ее на торчавший из воды сук. Пока он проделывал все эти манипуляции, Эйлин щелкала фотоаппаратом.
Сев на гнедого, Шон направил его от реки. Веревка натянулась, и он каблуками стал подстегивать лошадь. Сук сдвинулся было, но снова зацепился за один из валунов.