Давай прогуляем пары

Манич Мария

Хмыкаю.

— Люблю сложности.

Она почти у меня в кармане. Краснеет, кусает губы и частно дышит.

— Громов, — вздыхает томно, опуская ресницы, словно трепетная лань, а когда вскидывает их вверх, я вижу, что она опять меня поимела. — Тренируй свои пикап-приемы на ком-нибудь ещё. И не сверни себе шею там, на треке. Или сверни. Ты ведь за этим сюда приехал? Удачи.

Ощутимо хлопает меня по плечу и удаляется к своим друзьям, аккуратно ступая по влажной пожухлой траве.

Наклонив голову, смотрю на её ножки.

Умная.

Красивая. Сложная.

Хочу её себе.

Глава 16

— Зря мы сюда приехали. Если бы ты сказала, кто тебя пригласил… — в лоб озвучиваю Тае мысль, с которой уходила от Громова. Хотя она появилась у меня намного раньше. С того самого момента, как я встретилась с ним взглядом.

— То ты бы не поехала! Потому что боишься встретить своего Громова? Что у вас с ним? — У Таи любопытным блеском загораются глаза, и она придвигается ближе. — Вы мутите?

— Я тебя умоляю, — складываю на груди руки. — Ничего у нас нет. Сколько раз объяснять?

Тая смотрит мне за спину, загадочно улыбаясь. Прикусывает губу и заправляет за ухо треплющиеся на ветру белые локоны.

Я против воли касаюсь своих волос.

Чувствую, как Матвей пялится, и запрещаю себе смотреть на него. Есть что-то в этом парне такое манящее, запретное и загадочное. Он строит из себя крутого, раскованного и устрашающего; у Таи при виде него трясутся колени. При этом глаза его остаются пустыми и безэмоциональными. Громов даже улыбается как-то наигранно. Или мне просто так кажется.

Я слишком много думаю о нём.

Матвей везде.

Он проник не только в мою голову и уютно расположился там на диванчике воспоминаний и сновидений — а именно в них он посещает меня особенно часто. Я была бы рада, если бы мне снились по ночам кошмары, а не Громов, нависающий над моим лицом и пытающийся поцеловать.

Самого касания губ мне так ни разу и не удалось увидеть. Я просыпалась в холодном поту в своей комнате, в своей постели. Одна. С влажным от возбуждения бельём и тянущим томлением между ног. С диким чувством незавершённости.

Понятия не имею, что мне со всем этим делать. Влюбляться в Громова — хреновая затея! Ужасная! Я запрещаю себе это делать.

Интересно, если мы всё-таки поцелуемся, сны прекратятся?

— Повернись немного, Лерка.

— Дай сюда, — говорю строго, отбирая у подруги телефон и пряча его в свой задний карман. — Мы пришли развеяться. Ты хотела развлечься.

— Я всего лишь сделала несколько фотографий для блога. Ты слишком хорошо сегодня выглядишь. Это нужно запечатлеть для истории.

Я фыркаю. Громко и презрительно.

Тая что-то сделала с моими волосами, и теперь они не лежат пышным гнездом с кучей маленьких волосков-антенн, а спадают гладким водопадом как в рекламе шампуня. Мне постоянно хочется их трогать.

Тая сегодня была моим стилистом, парикмахером и немного визажистом. Я разрешила ей поколдовать над своей внешностью лишь из чистой благотворительности.

Её не родной отец опять закатил ей скандал. Она умалчивает о происходящем внутри своей семьи, но я вижу, что каждый раз после поездки к матери она возвращается с красными глазами. Из-за того, что подруга плакала и была в плохом настроении я и согласилась поехать немного развеяться. Тем более в прогнозе стояла сухая и безветренная погода.

Мне интересно было посмотреть на этот мототрек. Известное место досуга для любителей экстрима у нас в городе. Но я до этого никогда не была здесь. У них есть картинг, и мы планировали там покататься с Саввой и Таей, а потом увидели подготовку к закрытию сезона.

И, конечно, притормозили поглазеть.

Тая немного приврала насчёт того, как мы здесь оказались.

Савву взяли с собой неслучайно. Я всё ещё без машины, а брат свою крошку мне не доверяет. Особенно после того, как я сдала свою “кию” в ремонт. Явно подозревает что-то нечистое. И прав ведь, хоть и не может знать об аварии с Громовым.

Чёрт.

Я против воли ищу глазами в толпе его лысую макушку.

Он камикадзе и самоубийца. У него напрочь отсутствуют инстинкты самосохранения, если он решил выехать на этот трек. У меня замирает сердце, когда я думаю о том, что может там случиться. А фантазия у меня богатая.

Я не трусиха, но умею адекватно оценивать риски. Глубину луж и глубину отчаяния Громова.

Я всё ещё не уверена в том, что он не наркоман. Кажется, он действительно что-то принимает. Может, антидепрессанты? Или ещё какие-то нейролептики? Что-то не слишком сильное, что помогает ему справиться с ситуацией с его отцом. Люди так просто не рискуют своей жизнью, если в их душе царят покой и гармония.

Вместо того чтобы лежать под одеялом накануне выходных и смотреть новые серии вышедших сериалов, я морожу уши, нос и коленки на продуваемом ледяным ветром треке и волнуюсь о здоровье — моральном и физическом — Громова.

Дожила.

— Кого высматриваешь? — Пихает меня в плечо Тая.

— Никого.

— Будешь за него болеть?

— За кого? — раздаётся у нас за спиной голос моего брата.

Он вручает нам напитки и окидывает взглядом трек. Савва приехал с нами не просто по доброте душевной. Ему явно хотелось провести время с моей подругой, которая в свою очередь не спускает взгляда с владельца «панамеры». Тот её по законам жанра даже не замечает.

— Спасибо. Сколько я тебе должна, Савва? — спрашивает Тая, и лезет в мой задний карман джинсов за телефоном.

Бью её по руке. Нашла повод.

— С ума сошла? Я угощаю. А ты переведи мне три сотни, — кивает мне с усмешкой.

Вот она — братская любовь. Закатываю глаза.

— Я воспользуюсь рассрочкой и буду выдавать тебе по десять рублей на протяжении тридцати дней, идёт?

— Вы такие милые, — вздыхает Тая. Обхватывает трубочку губами, втягивает в себя горячий напиток и морщится: — Что это? Компот?