Давай уйдем вместе
Шрифт:
После второго урока все сгрудились возле парты Наумлинской.
– Только не забудь сказать про Департамент образования, – давал последние наставления Фишкин. – А хочешь, я с тобой пойду? – неожиданно предложил он.
Но Наумлинская не успела ничего ответить. Все это время она судорожно рылась в своем рюкзаке. Наконец девушка подняла голову.
– А у меня его нет, – растерянно произнесла Ира.
– То есть как? – заорал Фишкин. – Вот растяпа! Вспомни, перед химией я тебе отдал конверт, и ты сунула его в карман рюкзака.
– Я помню, – сказала Наумлинская. – Но ты же видишь, его здесь нет! – В доказательство девушка протянула Фишкину рюкзак. – Можешь сам удостовериться!
– Без паники! Пусть каждый посмотрит у себя, – предложил
Ребята послушно кинулись к своим партам и принялись перебирать содержимое сумок и рюкзаков.
– Давайте быстрей, блин! – крикнул Юрка Ермолаев. – А то перемена закончится.
– Андреева! – услышала Каркуша и обернулась. – Тебя что, это не касается? Чего сидишь, как изваяние? – скорчил недовольную мину Фишкин.
– С какой стати оно у меня окажется, если сегодня я даже не дотрагивалась до этого вашего письма? – ответила Каркуша и отвернулась.
– Нет, вы слышали! – Фишкин вскочил со стула. – «Этого вашего письма»! А тебя, значит, в Люстре все устраивает? Так, что ли, получается?
– Да чего ты к ней привязался? – заступилась было за Каркушу Люся Черепахина, но Фишкин не дал ей договорить.
– Стоп! Замрите все! – Он поднял вверх указательный палец и выбежал на середину класса. – Как же я мог забыть! Короче, ребсы, я все понял! Письмо у Андреевой!
– Ты чего, совсем спятил? – фыркнула Каркуша, даже не посмотрев в сторону Фишкина.
– Я еще подумал тогда, о чем это наша Андреева так мило воркует с Люстрой?! – не обратив внимания на Катин вопрос, продолжал Фишкин. Его глаза горели нездоровым блеском. – Ну, точно! Люстра ведь крикнула ей вслед: «Значит, завтра на литературе!» Ну что, врубаетесь?! – Он обвел глазами класс. В ответ не раздалось ни звука. – Вчера, после уроков, когда все разошлись по домам, Андреева побежала в учительскую. Я случайно ее там засек. А дальше вы уже знаете. Теперь понятно, почему она притаилась, делая вид, что ей все по барабану! Андреева решила заложить нас Люстре, понимаете? И сперла письмо! Я вам точно говорю. Ну что, сидишь пялишься на меня? – Фишкин злобно сверкнул на Каркушу глазами. – Доставай по-хорошему!
– Ребята… – Каркуша приподнялась. Она смотрела на Люсю Черепахину, считая ее самым разумным человеком в классе. – Он врет! Ни в какую учительскую я вчера не ходила и Люстру в глаза не видела. Это все вранье! Наглое и подлое! – Катя умышленно не смотрела на Фишкина.
– А вот мы сейчас и посмотрим, вранье это или нет…
С этими словами Фишкин схватил Каркушин рюкзак, раскрыл его и под прицелом множества глаз начал выкладывать на парту Катины учебники и тетради. В классе установилась гробовая тишина. Каркуша оцепенелым взглядом наблюдала за действиями Фишкина.
Опустошив рюкзак, он принялся методично перетряхивать учебники. Катя не успела ни о чем подумать, когда на ее стол упал белый конверт.
– Вот оно! – с видом победителя Фишкин схватил конверт, вытащил оттуда сложенный вдвое листок и поднял его у себя над головой. – Что я вам говорил?
– Я не делала этого! Я не знаю, как оно там оказалось! – Катя зачем-то попыталась отнять у Фишкина письмо, но тот ловко отдернул руку. – Ты мне его подбросил, сволочь!
– Фильмов про мафию насмотрелась? – криво ухмыльнулся Фишкин. – Люстра обо всем знает! Она ее предупредила, и сейчас, если бы я не сообразил, что к чему…
Фишкин не успел закончить фразу, потому что дверь открылась и в класс вплыла Ангелина Валентиновна.
– Так, сели все по местам! – строго скомандовала учительница.
– Так ведь перемена еще не закончилась, – попытался возразить Ермолаев.
Но Люстра даже не посмотрела в его сторону.
– Я не буду разбираться, чья эта идея написать на меня жалобу, – проговорила учительница таким ледяным голосом, что Катя невольно поежилась. У нее вообще была аллергия на голос Ангелины Валентиновны. – Я просто влеплю всему классу годовые двойки, и тогда посмотрим, помогут вам ваши жалобы или нет!
Каждое слово Люстры отдавалось у Кати в висках
– Андреева! – окликнула ее Люстра. – Куда это ты собралась?
В эту секунду прозвенел звонок на урок. Так и не обернувшись, девушка толкнула дверь и покинула класс.
«Конечно, он все подстроил! – думала она, шагая по опустевшему коридору. Как только Катя закрыла за собой дверь, голова перестала кружиться, исчез и звон в ушах. Только боль в висках никак не унималась. – И Люстре про письмо рассказал Фишкин! Пошел после уроков в учительскую и заложил всех, а все поверили, что это сделала я… Люстра, конечно, пообещала, что не выдаст его… Оставалось только подбросить мне письмо. Неужели они поверили, что я могла так поступить? Конечно, поверили! Письмо-то оказалось в моем рюкзаке. Нет, я не должна была уходить. Теперь, даже если у кого-то и были сомнения на мой счет, решат, что потому я и ушла, что меня разоблачили! Какой кошмар! Как же я теперь буду учиться в этом классе? Да после этого в мою сторону даже никто и не посмотрит! И как я докажу, что ни в чем не виновата? Не призывать же Люстру в свидетели? Хотя стоп! Может, подойти к ней и рассказать, как все получилось. Осталось же в ней хоть что-то человеческое! Нет, все это бред! Люстра и слушать меня не станет… Потому что в этом случае ей нужно будет признаться, что это Фишкин рассказал ей про письмо, а не я. Нет, Люстра на такой подвиг не способна. А доносчиков она просто обожает и Фишкина ни за что не выдаст. Он теперь будет у нее в любимчиках ходить. Это уж как пить дать! Но неужели никто не заметил, как все ненатурально и фальшиво вышло? У Фишки же на лице было написано, что он это все подстроил. Подстроил, чтобы подставить меня. А получилось, что подставил всех. Но жажда мести – очень страшная вещь. Нет, у Фишки после того случая в «Бункере» точно башню снесло. Во всяком случае, своей цели он добился, и теперь весь класс будет меня презирать. Я больше не вернусь туда».
14
– Ангелина Валентиновна, я вам доверяю… Вы уж, пожалуйста… – Фишкин шнырял глазами из угла в угол, неловко переминаясь с ноги на ногу. – А то, если ребята узнают, что это я…
– Проверь дверь, – перебила его Люстра.
Вадим несколько раз дернул ручку. Дверь учительской была заперта на замок.
– Все нормально, – сказал он, уставившись в пол.
– А теперь подойди ко мне и сядь.
Фишкин робко приблизился к учительнице.
– Я очень ценю твой благородный поступок, – подбавив в голос торжественных ноток, заговорила Люстра. – И можешь быть уверен: это останется нашей тайной. Твоей и моей. Конечно, раз уж они решили действовать, то напишут новую жалобу, но я их опережу, будь спокоен. К мнению нашего директора в Департаменте образования уже давно никто не прислушивается, и не исключено, что в самое ближайшее время его место займу я. – Ангелина Валентиновна посмотрела на Фишкина долгим испытующим взглядом и продолжила, понизив голос: – Ты очень способный мальчик, Вадим, и мне бы не хотелось портить тебе аттестат. Но если я всему классу выставлю по литературе годовые двойки, а тебе поставлю четыре или даже пять, сам понимаешь… Поэтому мой тебе совет: переводись в другой класс. И чем раньше, тем лучше. Впрочем, на эту тему я должна побеседовать с твоей мамой. Поверь, хуже этого класса у меня еще не было. А ведь я проработала в школе ни много ни мало двадцать шесть лет. – Люстра помолчала немного, грустно покачала головой и наконец произнесла: – А теперь иди.