Давайте напишем что-нибудь
Шрифт:
– Ха-ха-ха! – злобно рассмеялись им в лицо любители извести. – Из вашего описания следует, что вы и понятия не имеете о Куполе Мира. А говорите, что распознаете его очертания в разжеванной яичной скорлупе у нас во рту!
Тут любители извести демонстративно проглотили разжеванное, открыли рты и высунули языки:
– А-а-а!.. И где же теперь Ваш Купол Мира?
– Теперь наш Купол Мира у вас в животе, – пролепетали тридцать девять кузнечиков своего счастья, сраженные подлостью любителей извести.
– Докажите
Тридцать девять кузнечиков своего счастья в замешательстве посмотрели друг на друга.
– Разрешите мне доказать, – послышался вежливый голос из могилы.
С этими словами взорам всех присутствующих предстал грозный великан в одеждах самурая.
– Кикимото! – с братскими слезами кинулись к нему тридцать девять кузнечиков своего счастья, в то время как любители извести хотели кинуться в прямо противоположную сторону, ибо им было явно не по пути с тридцатью девятью кузнечиками своего счастья… но не успели.
Грозный великан в одеждах самурая одним прыжком настиг любителей извести и, придавив их ладонью к земле, сказал словами Радищева:
– Звери алчные, пиявицы ненасытные! – Здесь, под небом солнечной Испании, эти слова классика великой русской литературы прозвучали как удар грома. – Сегодня вы пожираете раздавленную яичную скорлупу у моей могилы, завтра приметесь грызть сооруженное простодушной Пакитой надгробие, послезавтра вопьетесь зубами в мою могильную плиту, послепослезавтра захрустите досками гроба моего, послепослепослезавтра с урчанием наброситесь на одежду мою и, наконец, послепослепослепослезавтра приметесь раздирать мое пропорциональное тело…
– Это с какой же стати мы так делать-то будем, – послышались (отчасти справедливые – Авторская ремарка ) протесты из-под ладони, – когда у нас в организме только извести не хватает, а всего остального – в избытке и переизбытке?
– Дело в том, – объяснил им Кикимото, – что одно преступление тянет за собой другое: если ты согрешил в малом – согрешишь и в большом и никогда уже не перестанешь катиться вниз по наклонной плоскости!
– Да при чем тут это? – закричали любители извести. – Весь наш так называемый грех – в том, что у нас в организме извести не хватает!
Кикимото расхохотался – и сначала ему громким гулом ответили Пиренеи, а потом – даже французские Альпы.
– Именно с таких, якобы невинных, вещей все и начинается, поймите! – воззвал он к собеседникам. – На этот раз вы идете навстречу потребностям вашего организма в извести, а чего потребует ваш пресыщенный известью организм в следующий раз? Человеческой крови и человеческого мяса?
– Ну, не надо, не надо, не надо так преувеличивать! – троекратно прозвучало из-под ладони требование любителей извести.
– Пусть преувеличивает! – громко возразили тридцать девять
– Спасибо, – растроганно кивнул тридцати девяти кузнечикам своего счастья Кикимото. – Только я уже преувеличил все, что мог, и больше мне не смочь. – С этими словами он сгреб любителей извести в кучу и бросил их в могилу. Сперва из могилы были слышны стоны, но потом все стихло.
– Чего это там тихо так стало? – забеспокоились тридцать девять кузнечиков своего счастья.
– Да по тому свету, небось, гулять пошли, – объяснил Кикимото. – Там интересно, на том свете… Ходишь – и на каждом шагу говоришь себе: «О, сколько нам открытий чудных…»
– Они теперь мертвыми считаются – или как? – не дослушав цитаты, поспешили осведомиться тридцать девять кузнечиков своего счастья.
Кикимото посмотрел на братьев с доброй улыбкой.
– Обитатели того света не задаются вопросом, живые они или мертвые. Подобные пустые размышления только на этом свете и в цене.
– А объективно они какие – мертвые уже или живые еще?
– На сей счет тоже трудно что-нибудь определенное сказать, – развел руками Кикимото. – Если вы успели заметить, автор настоящего художественного произведения и сам имеет весьма смутные представления о жизни и смерти! Постоянно путается, где у него что, и даже о себе точно не знает, жив он или умер… какая уж тут объективность!
– Тебе– то там как – самому? – с запоздалой братской заботой обступили его тридцать девять кузнечиков своего счастья.
– Да спасибо, – растерялся от братской заботы Кикимото, – мне нормально.
– А Купол Мира?.. Мы ведь подумали и решили вот закончить его за тебя, – мучаешься, небось, что не закончил?
– Как – «не закончил»? – изумился Кикимото. – Я закончил!
Остолбенеть от этого сведения тридцать девять кузнечиков своего счастья не успели: держа на руках пятерых детей одного возраста, к могиле приближалась простодушная Пакита. Внезапно дети соскочили с рук матери и запрыгнули в могилу.
От ужаса тридцать девять кузнечиков своего счастья чуть не потеряли коллективное сознание, но из могилы донеслось:
– Па, мы по тому свету побегаем!
– Бегайте, бегайте, разбойники… – ласково крикнул им вслед Кикимото и обнял простодушную Пакиту за талию.
– Здравствуйте, деверья, – улыбнулась новоявленным родственникам простодушная Пакита. – Вот вы и здесь. Не напрасно я, значит, могилу копала!
– Она, жена твоя, на конфликт нарывается или отродясь такая бестактная? – Тридцать девять кузнечиков своего счастья посмотрели на Кикимото не столько в упор, сколько до упора.
– Какая она отродясь, я не знаю: мы с ней гораздо позднее познакомились. Но, по-моему, она, наоборот, гостеприимство проявляет… – озадачился Кикимото.