Давайте петь вместе
Шрифт:
Но сегодня был не тот день. Как бы это ни было банально, но именно музыкой собирались заняться два без пяти минут инженера, халявщики по натуре и ловеласы по призванию.
Стас это понимал, а потому рвался в «лабораторию» с утроенной силой. В отличие от своего брата, ещё до конца не определившегося в жизни, Воинов-младший был стопроцентно уверен, что его будущее будет напрямую связано с музыкой и только с ней. В своих грёзах он представлял себя великим гитаристом, жадно ласкающим лаковый гриф. Правда, даже элементарного музыкального образования у будущего гитариста всех
Маленький музыкант смотрел с надеждой на старшего брата и ждал его снисходительного согласия. Влад артачился и усердно демонстрировал возмущение.
– Да ладно тебе, Влад, – прервал затянувшееся молчание Сашка и хлопнул друга по плечу. – Пусть идёт с нами.
Глава вторая
– Рок жил, рок жив, рок будет жить вечно, – прочитала Настя из окна слова неизвестного фаната, расписавшего незамысловатым лозунгом стену старого кирпичного дома. Слово «вечно» было трижды подчёркнуто и неоднократно обведено. – Как ты относишься к этой мании?
Последние слова были обращены к Дарье, в комнате которой Настя находилась среди книг, энциклопедий и старых отечественных кукол с длинными ресницами и некогда выщипанными маленькой Дашенькой волосами. Впрочем, куклы ещё выглядели достойно. Буйное детство неугомонной Настёны оставило в наследство её детям только большого коричневого медведя, правда, без носа и с оторванной лапой. Помимо кукол, здесь ещё находился новый диван, большой и чертовски удобный, письменный стол из чёрного дерева с настольной лампой, самодельные стеллажи для бесчисленного количества литературы, старая картина на стене с изображением деревни, большое зеркало, платяной шкаф с покосившейся дверцей и облупившимся лаком.
Дарья лениво поднялась с мягкого и светлого в крупных цветах дивана и выглянула в окно.
– Это уже превращается в навязчивую идею, – неодобрительно покачала она своей хорошенькой благоразумной головкой. – Испоганили весь город. Рок, конечно, штука неплохая, но рано или поздно умрёт, как и всё в этом мире.
Вопрос был исчерпан. У двух молодых девушек есть куда более приятные темы для разговоров. Какое им дело до необузданного фанатизма, опьяненных наркотическим дымом музыки и зомбированных ею молодых умов? Да и какое им дело до этой неосязаемой, нематериальной, а потому совершенно бесполезной музыки?
Настя отошла от окна и вызывающе хлопнула себя по женственно-упругим и оттого нежно-соблазнительным для мужского глаза бёдрам.
– Ты ничего не сказала о моих новых джинсах, – требовательно-капризно сказала Настёна, хмурым взглядом окинув подругу. – Только не говори, что они тебе не понравились. Я их выпрашивала больше месяца и потратила немало нервов, прежде чем предки пошли на уступки.
Она хотела казаться современной и поэтому часто использовала жаргон, хотя при этом гордилась тем, что учится в институте, в достаточной степени владеет нормами русского языка, да и вообще является способной и перспективной студенткой.
– Джинсы –
– Мамаша из Москвы привезла, – по-детски хвастливо заявила Настя, кокетливо подмигнув подруге. – И пусть теперь берегутся парни. Если мы выйдем на охоту, а мы непременно выйдем, как только выглянет солнышко, то уж точно без добычи не останемся.
– Врёшь, как дышишь, – вздохнула Даша, вяло улыбнувшись. – Куда мне с моими костлявыми коленками охотиться?
– Брось, – Настя обняла подругу за шею. – Мы же самые красивые девушки в городе.
В принципе, Настя была недалека от истины и если даже преувеличивала, то только немного. Сама она была жгучей брюнеткой с карими глазами и смуглой кожей. У неё были пухлые губки, капризный вздёрнутый носик и отличная фигура. Дарья уступала подруге. Девушка была слишком худа и нездорово бледна, светловолоса и невзрачна, впрочем, её изумрудные выразительные и грустные глаза затмевали недостатки несовершенного тела и вносили в её внешность ту неповторимость, которая позволяла причислить Дарью к разряду привлекательных девушек.
К слову сказать, божественная Настя считала подругу единственно возможной конкуренткой за звание красавицы. Остальных представительниц женского пола Настя вообще не воспринимала, относилась к ним с очевидным пренебрежением с высоты своего превосходства. Любая встречная девушка вызывала в ней эмоций не больше, чем ползущий по кафельной стенке полудохлый таракан (такой мерзкий, но теперь уже совершенно безвредный жучок!). Возможно, поблажки в адрес Дарьи были результатом того, что сама Даша чужих парней никогда не отбивала, а на потенциальных кавалеров Насти даже не заглядывалась, да и вообще, слыла девушкой неприлично образцовой.
Вероятно, она была из разряда тех благородных девиц с чистыми помыслами и добрым сердцем, которые жалеют каждую букашку и мысленно держат за руку внутреннего бога. А возможно, она просто ждала своего мифического принца и свято верила в то, что он непременно примчится за ней на белокрылом пегасе и унесёт далеко-далеко в неведомые и безоблачные дали.
Маловероятно, чтобы она обо всём этом серьёзно думала. Не теми мыслями забиты головы прелестных двадцатилетних барышень, обитающих в развалившейся, но ещё не совсем сгнившей в капиталистическом вакууме советской системе.
Она мечтала сделать головокружительную карьеру. Она хотела стать большим учёным с громким именем, принимать участие в археологических раскопках и приоткрывать завесу магической и притягательной истории. Она любила копаться в прошлом, и это её интересовало больше, чем серое настоящее и неопределённое будущее.
У Настёны были другие интересы. Тряпки, шмотки, платьица, сарафанчики, сумочки, колечки… О да, она была истинной дамой. Она была порочна в мыслях и невинна в поступках. А ещё она с безумной фанатичностью хотела выйти замуж, что, в общем-то, не возбранялось, но вызывало у преданной Дашутки приступ снисходительного сочувствия.