Давайте петь вместе

Оболенская Марта

Любовь…

Страсть, уважение, презрение, раболепие, восхищение, тревога, умиротворение, страх, даже сама ненависть – всё это неизменные спутники или же производные интриганки-любви. А раз так, то избежать описания любовных томлений, хитросплетений, мук и прочей любовной чепухи не удастся. Не удастся ещё и потому, что именно из-за всей этой любовной пыли начались все те злоключения, впоследствии надолго омрачившие жизнь не только главных героев этой истории, но и других людей, не упомянутых даже вскользь.

На нужный лад Дашутка настраивала себя с утра. День не задался, настроение было на нуле. Ненавистная Мартыновская

устроила взбучку всей группе. Её визгливый (несмотря на бочкообразную тучность престарелого тела) голос до сих пор ещё звенел оглушительным взрывом в отчаянно разрывающейся голове.

Даша взяла себя в руки. Напившись таблеток и приняв освежающий душ, она смиренно приступила приводить себя в порядок. Чёрным карандашом «нарисовала» глаза, придав им чуть раскосую кошачью форму. Гуталиновые ресницы завершили преображение. Помадой она не пользовалась, впрочем, как и румянами, концентрируя всё неистовство своей привлекательности на зелёных с поволокой глазах.

Нет, всё-таки день сегодня начался определённо неправильно, и даже дивное отражение огромного во весь рост зеркала в родительской спальне не могло поднять суровой Дашутке настроения. Однако же в её сумочке грелась долгожданная стипендия, а в душе наивно теплилась надежда на то, что вечер вопреки плешивому и уродливому дню не будет угроблен.

Настя зашла в начале седьмого, и студентки наконец-таки выбрались на улицу. Ненасытная и всегда нуждающаяся в мужском внимании Настёна вызывающе покачивала бёдрами, обтянутыми в новые джинсы, и даже осторожная Дарья успевала постреливать чётко очерченными глазками. Впрочем, всё это было лёгкое и несерьёзное кокетство, небольшой тренинг перед показательными выступлениями. Весна пробудила в молодых мужчинах неподдельный интерес к противоположному полу и дала заряд энергии для предстоящих сражений. Всё это было очевидно, но не обнадеживающее, так как среди этих заряженных и готовых с первой же минуты признаться в любви мужчин не было ни одного мало-мальски приемлемого экземпляра. Ни одного, способного порадовать искушённый женский глаз, пробудить фейерверк чувств и сладкую истому.

Нынешние девушки стали слишком капризны, слишком разборчивы, привередливы и независимы. И чем разборчивей и независимей они становились, тем больше предъявляли претензий потенциальным кавалерам.

Довольные собой и счастливые от сознания собственного превосходства Настя и Даша – у которой к этому времени настроение уже изрядно поправилось – распахнули двери скромного и тихого местечка с красивым, непорочным и оттого несоответствующим этому вертепу названием «Лилия». В кафе было сумрачно и накурено, сизый дым дополнял картину интимности. Подруги выбрали самый отдалённый столик и благополучно за ним устроились, предварительно оглядевшись по сторонам (всё-таки они были благовоспитанными девочками, которым следовало избегать компрометирующих мест и сомнительного общества, а тем более – курения и алкоголя!). Меню уже лежало на столе. Дарья решительно открыла страницу с перечнем крепких напитков.

– Может, водочки? – предложила она.

– А может, начнём с чего-нибудь полегче? – защебетала восторженно-пряным голосом Настенька.

Сошлись на красном вине и лёгкой закуске, состоящей из сомнительного салата и овощной нарезки.

Пока несли заказ, Дарья успела выкурить сигарету. Курила она быстрыми точными затяжками, как курит человек, измотанный, нервный,

обеспокоенный, но ещё не совсем отчаявшийся и сохраняющий в глубине души своей надежду на светлое, хотя и неопределённое будущее.

– Я не видела никого, кто бы курил так редко, но такими колоссальными порциями, – неодобрительно, хотя и с уважением, покачала головой Настенька, рассеянно барабаня перламутровыми ноготками по не совсем свежей скатерти. – Скоро никотин польётся у тебя из ушей.

– А что делать? – флегматично заметила Даша, безжалостно растерев окурок по грязному металлу пепельницы. – Курить дома невозможно, если я не остаюсь одна. Хоть мне и девятнадцать, для родителей это ничего не меняет. Они никогда с этим не смирятся. Вот и приходится жить от затяга к затягу, глотать никотин лошадиными порциями и таскать в себе до полного рассасывания.

Девушка в чистом фартуке, грубая, но от этого не менее привлекательная, принесла заказ. Окинув клиенток нахальным взглядом бойкой пэтэушницы, она молчком забрала поднос и очень своевременно удалилась. Если бы она замешкалась ещё на несколько секунд, беспокойная и раздражительная (видимо, не совсем отошедшая от «Мартыновских пыток») Дашенька вполне была готова взорваться, перебить посуду, а затем, выкурив залпом оставшиеся сигареты под рукоплескания немногочисленных посетителей «Лилии», с позором убраться домой.

Пошаливают нервишки, Дашенька. Зеленоглазая нимфа предчувствовала беду – явный признак надвигающейся паранойи. Организму срочно требовалась алкогольная интоксикация. Неприятно дрожащей и неожиданно вспотевшей рукой Даша взяла бокал с вином, и её трепещущие губы коснулись стекла. Сладковатый напиток юркнул в недра её сумрачного тела и попытался его растормошить.

Настенька деловито отхлебнула, и неожиданно её раскосые глаза загорелись озорным огнём.

– В чём дело? – строго спросила Дарья, чувствуя, что за её спиной происходит что-то интересное.

– Там два таких субъекта! – понизила голос Настя, сделав ударение на слове «таких». – Мальчики-зайчики, – она глупо хихикнула, прикрыв ладошкой розовый ротик.

Дарья шумно засопела, но от колкости воздержалась.

Настя элегантно закурила, не переставая улыбаться соседнему столику.

– Перестань строить глазки, – презрительно фыркнула Даша, острыми зубами вгрызаясь в неповинный салат. Дрожь её улеглась, беспокойство тоже отошло, однако же состояние оставалось прескверным.

– Какие очаровашки, – закатила глаза Настя, совершенным, как обработанный ювелиром алмаз, жестом откидывая назад челку. – Что один, что другой.

Она бессовестно рисовалась перед ними, что выходило у неё против собственного желания – исключительно благодаря природному кокетству.

Даша не выдержала и обернулась.

Блондин и брюнет. Очаровательные создания лет двадцати, на которые действительно можно было бы положить глаз. Дашутка не могла не оценить их обворожительности (о, в мире осталось так мало красивых мужчин!), но для этого она была ещё слишком трезвая и неуместно благоразумная.

Пока зеленоглазая злючка уплетала салат, пачкаясь в майонезе и торопливо запивая всё это вином, Настенька усердно постреливала шоколадными глазками, хлопала пушистыми ресничками и совершала чудесные конфигурации дивными губками. Даша снисходительно игнорировала её непристойное кривляние, увлекшись застрявшей в зубах прожилкой говяжьего мяса.