Давние чувства
Шрифт:
И теперь раздражение к нему, напоминало вендетту, и он фактически ходил по лезвию бритвы в ее присутствии, чувствуя ее слишком сильную враждебность и негодование к себе. Между буйным нравом Лорен и высокой ранимостью Элли, он частенько ощущал себя словно в ловушке, как между молотом и наковальней.
Бен сосредоточил свое внимание на тарелке перед собой, хотя был не голоден. Леви позвонил ему из ниоткуда несколько дней назад, объявив, что он собирается прилететь в Нью-Йорк на конференцию, и они договорились позавтракать здесь, в Norma в Le Parker Meridian Hotel. Леви относился к немногим людям, о которых Бен действительно мог сказать, что он его друг, он поддерживал с ним регулярно связь после своего отъезда из
— Итак, ты когда-нибудь слышал что-нибудь о той калифорнийской девушке?
Бена резко вздернул голову на случайно заданный вопрос Леви.
— Что?
Леви разрезал ножом омлет.
— Ты слышал меня. Той цыпочке, на которой ты так был зациклен в Нью–Мексико, о той, о которой ты плакал, когда смотрел на звезды каждую ночь. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы найти ее?
Бен посмотрел на своего друга и бывшего сотрудника.
— Я не плакал, ты задница.
— О, я не соглашусь с тобой, мой друг, — заявил Леви. — Но, как скажешь, чувак. Ты когда-нибудь думал о ней, когда-нибудь испытывал соблазн вернуться в Кали и найти ее?
— Я все время думаю о ней, — признался Бен. — И мне не нужно ехать в Калифорнию, чтобы увидеть ее, потому что она здесь, в Нью-Йорке, на регулярной основе.
Леви смотрел на него в изумлении.
— Ты видел ее? Калифорнийскую девушку?! Так, какого черта, ты все еще с Элли? Боже мой, чувак, ты был без ума от той девушки. И мне все равно, что ты скажешь, Бен… ты плакал по поводу нее, по крайней мере, несколько раз.
— Может и плакал. — Бен пожал плечами. — И причина, по которой я сейчас не с ней, в том, что она серьезно разозлилась на меня. И она не та женщина, которая легко прощает и забывает.
— Так ты хотя бы видел ее? Говорил с ней?
Одна сторона уголка губ Бена приподнялась в улыбке.
— Часто. Как оказалось, она работала в National Geographic Travel в течение четырех лет, когда я пришел к ним. Она теперь один из членов моей команды.
Леви в недоумении покачал непослушными темно-коричневыми локонами.
— Какого хрена, чувак? Это продолжается уже больше года, а ты ни разу не сообщил мне об этом?
Бен молчал, пока официантка наполняла их кофейные чашки.
— Это не совсем то, о чем можно случайно упомянуть в электронном письме или смс-ке, Леви. Мы с тобой не поддерживали тесных контактов с тех пор, как я устроился на новую работу. Моя вина, я признаю. Черт, большинство дней я едва успеваю выйти на свежий воздух.
Леви издал звук отвращения.
— Ты должен отказаться от этой работы, Бен. Ты не подходишь для того, чтобы сидеть за столом и управлять кучей людей, как и я. Ты принадлежишь дорогам, как раньше, живешь историями, а не редактируешь их. — Он махнул рукой на белую рубашку Бена с открытой шеей и серые шерстяные брюки. — И это тоже не похоже на тебя, чувак. Ты похож на рекламу Banana Republic.
Сам Леви был в типичной для него одежде — мешковатые брюки-карго, теплая футболка и кедах Конверс. Загорелый, недавно побывал в командировке в Южной Африке, и его локоны были как и
Бен улыбнулся.
— Калифорнийская девушка тоже не одобрила мой новый гардероб. И новую работу. Но мой контракт с журналом рассчитан на два года, и я намерен остаться, по крайней мере, на этот срок. После этого… кто знает.
— После этого, чувак, тебе нужно продать всю эту кучу вещей. Твою должность отдать другому, например. Гардероб — третьему. И, может быть, твою женщину — четвертому.
Улыбка Бена резко угасла.
— Первые два пункта, возможны. Я точно знаю, что не хочу продолжать работать на этой должности вечно. Что касается четвертого…. ну, эту часть осуществить не так просто. Я не собираюсь быть хладнокровным сукиным сыном и в кавычках «продавать» мою девушку другой модели. Кроме того, в мире существует только одна женщина, которую я когда-либо хотел, но сейчас она ненавидит меня, так что это спорный вопрос.
Два друга закончили свой завтрак, Леви должен был в течения часа успеть на конференцию. Леви оплатил счет, как и обещал, и когда Бен поднялся, чтобы с ним выйти, телефон загудел от входящего звонка. Леви на прощание ударил кулаком о его кулак, Бен принял звонок от съемочной группы из Таиланда.
Он быстро закончил разговор, накинув темно-синее шерстяное пальто, и осмотрелся, заметив недалеко столик женщин, одной из которых была его вышеупомянутая калифорнийская девушка.
Лорен до понедельника могла не появляться в штаб-квартире журнала, но очевидно она прибыла в Нью-Йорк на несколько дней раньше срока. Она утеплилась для зимней погоды, которую он знал ненавидела — обтягивающие черные джинсы, бордовый свитер до бедер с кашемировым шарфом, искусно повязанным вокруг шеи, и в черных ботильонах на высоком каблуке. Ее волосы были стянуты в привычный хвостик, и, как обычно, на ней не было косметики и украшений.
В отличие от женщины, которая сидела рядом с ней, Бен предположил, что она и есть ее сестра-близнец, учитывая ее поразительное сходство с Лорен. Джулия была одета в обтягивающее платье из тонкой кремовой шерсти, которое подчеркивало такие же пышные формы, которыми была надарена и ее сестра. Рыжеватые кудри Джулии были длинными и свободно спускались на спину и плечи, но ее красивое лицо было идеально накрашено.
Бен быстро оглядел четырех других женщин за столом — высокую, темноволосую и довольно хмурую женщину, которая, казалось, была одинакового возраста с близнецами, пожилую, ухоженную женщину с короткими, светлыми волосами; и двух не совсем уже молодых женщин, возможно, к пятидесяти или чуть-чуть после, которые также были поразительно похожи друг на друга. И как у Лорен и Джулии, стиль их одежды был совершенно разным. У одной волосы спускались до плеч, они были немного темнее, чем у Лорен, на ней была свободная, чирково-голубая шелковая туника, черные брюки; волосы другой были более светлыми в стильной прическе Боб, а ее сшитое темно-синее платье-рубашка выглядело дизайнерским и дорогим.
Джулия поймала его взгляд, и у нее на лице отразилось любопытство и озадаченность. Ее губы стали подниматься в уголках, пока Лорен ей что-то не сказала, привлекая ее внимание.
В следующее мгновение Лорен увидела его, и он мог поклясться, что почувствовал осколки льда, исходящие от ее свирепого, хмурого взгляда, которым она его одарила. Он невольно вздрогнул, но все же продолжил свой путь к их столику, игнорируя убийственные взгляды, которые она ему посылала.
Бену было неловко осознавать, что пятеро пар женских глаз с любопытством переводили взгляд между ним и Лорен. Она с такой силой схватила кофейную чашку, ему оставалось только понадеяться, что она не поддастся импульсу запульнуть ее ему прямо в лицо. И хотя здравый смысл побуждал его не подходить, но более чувственная его сторона, которая редко проявлялась, не могла не двигаться к ней.