Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]
Шрифт:
Стороны взаимно отказывались от возмещения своих военных расходов.
Россия освобождала Польшу от ответственности по долгам и иным финансовым обязательствам Российской империи.
Россия и Украина обязались уплатить Польше 30 млн. рублей золотом в качестве польской части золотого запаса бывшей Российской империи и как признание отделения Польши от России.
Россия и Украина возвращали Польше 300 паровозов, 260 пассажирских и 8100 товарных вагонов. Кроме того, Россия оставляла на территории Польши тот подвижной состав, который принадлежал РСФСР и УССР, приспособленный для широкой («русской») колеи и ранее принадлежавший Российской империи. Этот состав насчитывал 255 паровозов, 435 пассажирских и 8859 товарных вагонов. Таким образом, Россия передала Польше в общей сложности 555 паровозов, 695 пассажирских и 16 959 товарных вагонов. Общая сумма стоимости возвращаемого или передаваемого в виде дара подвижного состава от России для Польши оценивалась в 13 млн. 149 тыс. золотых
Любопытно, что даже в капитальных трудах польские историки дипломатично не упоминают о требовании Польши передать ей все ценности, когда-либо вывезенные за время, прошедшее после первого раздела Польши. Поляками были предъявлены требования на многие памятники, хранившиеся в Артиллерийском историческом [248] и Суворовском музеях. Им отдали 57 пушекXVI–XVIII вв., 67 знамен и штандартов. При тщательном сличении гербов, девизов и других геральдических символов на знаменах и штандартах историк П. И. Белавенец установил, что все они не польские, а шведские, и представил польской стороне такие убедительные доказательства, что поляки от претензий отказались. Но в 1932 г. требование возобновили, и русская сторона, «чтобы не портить отношений», все же несправедливо требуемое отдала.
248
Ныне Военноисторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи в Санкт-Петербурге.
Из собрания Суворовского музея, хранившегося в это время в Артиллерийском историческом музее, поляки забрали ключи от Варшавы и серебряные литавры, поднесенные А. В. Суворову варшавским магистратом в 1794 г., много польских знамен, оружия и других предметов тех времен. Кстати, пищаль «инрог», взятую поляками у нас под Смоленском, русские купцы выкупали потом золотом.
К слову, все эти ценности, силой вытащенные из русских музеев, впрок ляхам не пошли. В 1939 г. они стали трофеями немцев, и в основном были приватизированы германским командованием. Так что ключи и литавры Суворова попали к новым победителям Варшавы.
Помимо переговоров с Москвой поляки с 30 сентября 1920 г. вели переговоры с Литвой, с которой 7 октября было подписано соглашение о демаркационной линии, оставлявшей Вильно Литве. Эта уступка объяснялась опасениями Варшавы перед Лигой Наций, откликнувшейся на жалобы Литвы относительно действий польских войск на ее территории. Чтобы все-таки получить Вильно, польское руководство инсценировало «мятеж» в армии, и 9 октября «взбунтовавшаяся» дивизия генерала Желиговского захватила город. Официально Варшава не отказалась от ранее подписанного соглашения, что, впрочем, не помешало ей включить Вильно в состав Польши.
Итак, Польша вышла победительницей из войны. Теперь в ее границах этнических поляков было около 66 процентов, остальное население составляли немцы, русские, украинцы, белорусы и евреи. Точные цифры установить невозможно, поскольку польские власти считали поляками всех католиков и униатов. Вновь начались преследования «диссидентов», то есть некатоликов. По данным польских историков Дарьи и Томаша Наленч, настроенных весьма патриотически, «…некогда униатские, а более ста лет православные церкви на Волыни были превращены в католические костелы и целые деревни стали польскими. Только на Волыни к 1938 г. было превращено в костелы 139 церквей и уничтожено 189, осталось лишь 151». [249]
249
Наленч Д., Наленч Т. Юзеф Пилсудский. Легенды и факты. М., 1990. С. 268.
В качестве примера стоит упомянуть о судьбе кафедрального собора Александра Невского в Варшаве, построенного в конце XIX в. на добровольные пожертвования. Его стены и своды украшали мозаики, выполненные под руководством В. М. Васнецова. Самая большая мозаика «О Тебе радуется» имела площадь 1000 кв. м. Интерьер украшали 16 яшмовых колонн, подаренных Николаем П. Собор вмещал до 3000 молящихся. Колокольня, напоминавшая московскую Ивана Великого, возвышалась над городом на 73 м. Наверху ее была устроена популярная у туристов смотровая площадка. И вот с 1920 по 1926 г. поляки с большим трудом разломали этот величественный храм. Украшения собора были разворованы. Позже несколько мозаичных фрагментов украсили костел Марии Магдалины в предместье Прага, а яшмовые колонны собора в конце концов установили над могилой маршала Пилсудского в Кракове.
Замечу, что собор Александра Невского, в отличие от храма Христа Спасителя, никому не мешал. И в 1926 г. противником польских панов была не царская Россия, а атеистический Советский Союз.
Я ни здесь, ни в других местах не собираюсь судить власти любой страны с точки зрения международного права, а тем более общечеловеческих ценностей. Я пытаюсь оценивать действия правителей лишь с точки зрения выгоды страны, ими управляемой. Диктатор Пилсудский и ясновельможные паны потеряли рассудок в 1918–1920 гг., смертельно рассорившись с двумя сильнейшими государствами мира — Германией и Россией, воспользовавшись их временной слабостью.
Маршал Пилсудский разговаривает с депутатами сейма: «Я очень люблю беседовать с панами». Рисунок из журнала «Муха». 1927 г.
А был ли иной выход? Да, был. Но для этого панам-националистам пришлось бы делать только то, к чему они громогласно призывали. Хотели независимого национального государства, ну и собрали бы все земли, где большинство составляют этнические поляки, и провели бы по ним границу. А затем можно было бы провести обмен неполяков из Польши на поляков из России и Германии. Хороший пример дали Турция и Греция, которые по окончании войны в 1922 г. отправили полтора миллиона греков в Грецию и полмиллиона турок в Турцию. Окончательно территориальных претензий это не исключило, но войны между ними в грозные 30–40-е гг. XX в. не произошло. [250]
250
Советская сторона разрешила всем желающим полякам покинуть Россию, и к 31 июля 1924 г. в Польшу уехали 1,1 млн. человек.
Не сделало должных выводов из польской кампании 1920 г. и советское руководство, а ведь именно под Варшавой большевики первый раз поскользнулись на арбузной корке национализма. В польском тылу не было восстания рабочих и крестьян — наоборот, они в основном добровольно шли воевать против русских, но после нападения поляков генерал Брусилов и другие царские генералы, находившиеся в оппозиции к большевикам, выразили желание служить в Красной армии.
Чувства русских людей хорошо высказал великий князь Александр Михайлович, у которого большевики убили трех родных братьев: «Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина и Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу: „Браво!“ Как все те христиане, что „ни холодны ни горячи“, я не знал иного способа излечиться от ненависти, кроме как потопить ее в другой, еще более жгучей. Предмет последней мне предложили поляки. Когда ранней весной 1920-го я увидел заголовки французских газет, возвещавшие о триумфальном шествии Пилсудского по пшеничным полям Малороссии, что-то внутри меня не выдержало и я забыл про то, что и года не прошло со дня расстрела моих братьев. Я только и думал: „Поляки вот-вот возьмут Киев! Извечные враги России вот-вот отрежут империю от ее западных рубежей!“ Я не осмелился выражаться открыто, но слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной Армии победы». [251]
251
Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 1999. С.407.
За несколько дней до смерти (26 февраля 1933 г.) Александр Михайлович написал: «Мне было ясно тогда, неспокойным летом двадцатого года, как ясно и сейчас, в спокойном тридцать третьем, что для достижения решающей победы над поляками Советское правительство сделало все, что обязано было бы сделать любое истинно народное правительство. Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам ІІІ Интернационала, фактом остается то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I: защищать рубежи государства любой ценой и шаг за шагом пробиваться к естественным границам на западе! Сейчас я уверен, что мои сыновья еще увидят тот день, когда придет конец не только нелепой независимости Прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоеваны, а картографам придется немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке». [252]
252
Там же. С. 408.