Дай пять
Шрифт:
– Это моя бабушка.
– Забудь. Я с вами не поеду. Ты не профессионал.
Я приобняла его и повела с собой.
– У меня была пара трудных деньков, – поделилась я доверительным тоном. – И у меня немного иссякло терпение. Поэтому я буду признательна, если ты просто без всякой суеты сядешь в машину. Потому что иначе я тебя застрелю.
– Ты бы меня не застрелила, – возразил он.
– А ты испытай меня.
Позади Фахида стоял мужчина. Он держал два чемодана и, похоже, ему было неудобно.
– Положите их в багажник, – предложила
В дверях показалась какая–то женщина.
– Кто это? – спросила я парня.
– Моя тетя.
– Помаши ей. Улыбнись и садись в машину.
Он вздохнул и помахал. Я тоже помахала рукой. Все друг другу помахали. И я отъехала.
– Мы бы привели черную машину, – пояснила Бабуля Фахиду, – только Стефани жутко с машинами не везет.
Он наклонился ниже, все еще дуясь.
– Без шуток?
– Но насчет этой можешь не беспокоиться, – утешила его Бабуля. – Мы надежно запирали ее в гараже. Так что никто не мог подложить в нее бомбу. И, стучу по дереву, она еще не взорвалась.
Я выехала на Шоссе 1 и проследовала по нему до Нью–Брунсуика, где стоял шлагбаум. Преодолев шлагбаум, я направилась на север и покатилась в своем «бьюике», благодаря судьбу, что мой пассажир все еще полностью одет, а Бабуля мирно дремлет, повиснув на ремне и открыв рот.
– Я удивляюсь, что ты еще работаешь в этой компании, – заметил Фахид. – Будь ты моим работником, я тебя бы в два счета уволил.
Я сделала вид, что не слышу его, и включила радио.
Он наклонился вперед:
– Может, трудно стать профессионалом, работая прислугой.
Я взглянула на него в зеркало заднего вида.
– Дам тебе пять долларов, если покажешь мне свои груди, – предложил он.
Я закатила глаза и прибавила звук радио.
Он откинулся на сиденье.
– Какая скукотища, – прокричал он мне. – Ненавижу эту музыку.
– Хочешь пить?
– Да.
– Хотел бы остановиться за содовой?
– Да!
– Очень жаль, не выйдет.
Свой мобильник я воткнула в прикуриватель и удивилась, услышав, как он зачирикал.
Звонил Бриггс.
– Ты где? – спросил он. – Это ведь твой сотовый, да?
– Ага. Я на Джерсийской платной автостраде, выход десять.
– Ты не шутишь? Это же здорово! Погоди, сейчас услышишь. Я всю ночь рылся в файлах Шемпски и кое–что нашел. Прошлым вечером он заказал билеты на самолет. Предположительно, он вылетает из Нью–Арка через полтора часа. Летит в Майами.
– Ну ты гигант.
– Эй, не оскорбляй маленького человека.
– Звони в полицию. Сначала позвони Морелли. – Я продиктовала ему номер. – Если не застанешь Морелли, звони в участок. Они свяжутся с тем, с кем надо, в Нью–Арке. А я посмотрю Шемпски на дороге.
– Я не могу сказать в полиции, что взломал банковские файлы!
– Скажи им, что информацию получила я и попросила тебя ее передать.
Спустя пятнадцать минут я медленно подъехала к киоску с дорожными сборами на выходе с автострады. Бабуля бодрствовала и выискивала «таурус», а Фахид
– Вот он! – воскликнула Бабуля. – Я вижу его. Он впереди нас. Взгляни на вон тот коричневый автомобиль, только что миновавший заставу слева.
Я заплатила пошлину и всмотрелась в машину. Она была того же типа, что машина Шемпски, но за последние пять минут Бабуля уже в четвертый раз с уверенностью заявляла, что видит Шемпски. Таких машин на автостраде было пруд пруди.
Я нажала на педаль и рванула за той машиной, чтобы проверить. Марка автомобиля совпадала, и цвет шевелюры водителя был похож, но по затылку я ничего не могла больше определить.
– Тебе нужно поравняться с ним, – посоветовала Бабуля.
– Если я с ним поравняюсь, он меня увидит.
Тут Бабуля вытащила «магнум» сорок четвертого калибра.
– Все пригнитесь, я прострелю его шины.
– Нет! – крикнула я. – Никакой стрельбы. Только стрельни, и я пожалуюсь маме. Мы даже не уверены, что это Аллен Шемпски.
– Кто такой этот Ален Шемпски? – поинтересовался Фахид. – Что вообще происходит?
Я вела машину, пристроившись в хвост «тауруса». Было бы безопасней оставить между нами машину или две, но я боялась потерять его в потоке транспорта.
– Мой папа нанял тебя охранять меня, – возмутился Фахидд, – а не гонятся за каким–то мужиком.
Бабуля подалась вперед, не отрывая взгляда от «тауруса».
– Мы думаем, что этот парень убил Фреда.
– Кто такой Фред?
– Мой дядя, – объяснила я ему. – Он женат на Мейбл.
– А, так это кровная месть. Вещь хорошая.
Нет ничего лучше небольшой кровной мести, чтобы перекинуть мост через пропасть между культурами.
«Таурус» поворачивал к аэропорту, и водитель взглянул в зеркало заднего вида перед тем, как влиться в поток транспорта. Развернулся на сиденье, и бросил назад неверящий взгляд. Это действительно был Шепски. Он меня узнал. Не так много в Нью–Джерси людей водят голубой с белым «бьюик» выпуска пятьдесят третьего года. Наверно, изумился, как, черт возьми, я его вычислила.
– Он нас видит, – сообщила я.
– Протарань его, – посоветовал Фахид. – Разбей его машину. Тогда мы всем скопом выскочим и усмирим бешеного пса.
– Да, – поддакнула Бабуля, – врежься в этого малыша прямо сзади.
Теоретически прозвучало, как разумная идея. На практике же я боялась, что в результате образуется куча мала из штук двадцати трех машин, и уже видела заголовки газет: «ОХОТНИК–БОМБОВОЗ ЗА ГОЛОВАМИ УСТРАИВАЕТ КАТАСТРОФУ».
Шемпски вильнул передо мной, соскочив со своей полосы. Он обогнал две машины, потом снова вильнул. Он как раз подъезжал к терминалу, запаниковал и решил оторваться от меня. Он снова дважды поменял полосу и боком задел синий вэн. Потом сделал попытку выровняться и вляпался в зад внедорожника. Все, кто ехал сзади, встали. Меня отделяли от него четыре машины, и я не могла подъехать ближе. Все кругом застопорилось.