Дайлети. Принц
Шрифт:
Не прошло и минуты, как правители Семи Миров вернулись к алтарю, все еще держась за руки.
– Хорошо, Кирим!
– после недолгой паузы заговорил Король.
– Пусть будет так, как ты хочешь. Пропустим эту часть Церемонии.
Он обернулся к Тэору, то ли ища у него поддержки своего решения, то ли подозревая, что Дайлети как-то причастен к происшедшему. Но тот лишь пожал плечами и постарался придать своему лицу наиболее невинное выражение. Кириму показалось, что оно рыжему совершенно не шло.
Смотритель почти что скороговоркой произнес положенные ритуальные слова, которые без смешения крови оставались просто словами,
– Нам пора на материк, - поторопила всех Росана.
– Мы не должны задерживаться.
На огромном балконе, нависающем над площадью, стояли, в ожидании королевской семьи, семь Наместников и их маленький помощник, выбранный случайный способом из всех младших школьников Семи Миров. Мальчик ни на шаг не отходил от низкого резного столика, на котором покоилась, укрытая дорогой материей, Чаша.
Пропустив Риврана, Росану и их наследника к самому краю балкона, Наместники выстроились за ними полукругом. У самой стены застыли Рохосы. Полуденное солнце отражалось от их церениевых доспехов миллионом солнечных зайчиков, осеняя всех присутствующих волшебным светом.
Кирим посмотрел вниз, и тут же отступил на шаг, пораженный не столько высотой, сколько людским морем, волновавшимся на главной площади Мирралина. Столько людей за раз ему не доводилось видеть ни на одном празднике в Содружестве. По краям площади было расположено несколько гигантских голографических проекторов, передававших происходящее на балконе во всех подробностях.
Кто-то мягко подтолкнул его в спину, возвращая к краю и резному столику. Перила были такими низкими, что едва доставали Кириму до середины бедер. Внезапно он в полной мере ощутил, что значит быть хрупким человеком, не способным на Изменение. И оглянулся на школьника, стоявшего рядом. Лицо мальчика озаряла улыбка. Его просто распирало от гордости за оказанную ему честь быть помощником в такой важной Церемонии.
К перилам подошли Король и Королева. Они взяли Кирима за руки, и толпа внизу взорвалась приветственными криками. Но стоило Риврану поднять руку, как все стихло.
– Люди Семи Миров!
– заговорил он. В повисшей тишине его, пожалуй, услышали бы и без встроенного в ворот плаща микрофона.
– Вот человек, на которого пал Выбор. Будьте же свидетелями того, как он станет Принцем!
Помощник Наместника убрал ткань с Чаши и поднял ее на уровень своего лица. Его руки немного дрожали: не то от волнения, не то от веса Чаши, почти до краев наполненной мутной золотистой жидкостью. Ривран перехватил руку Кирима за запястье и потянул к Чаше. Вчера вечером Росана рассказала ему, как будет проходить Церемония, и предупредила, что наложение Символа - процесс довольно болезненный. Усилием воли Дайлети заставил себя руку не отдергивать.
Один за другим к ним походили Наместники. Каждый из них опускал в Чашу руку, защищенную церениевой перчаткой, доставал свою часть Символа и выкладывал его Кириму на тыльную сторону ладони. Теперь он понимал, зачем Ривран держит его так крепко. Дайлети казалось, что на кожу льют кипящее масло. Вздрагивая всем телом каждый раз, когда золотистая проволока тонула в его коже, он радовался, что маска скрывает его перекошенное от боли лицо.
После Наместников наступила очередь Росаны выложить свою часть узора. Она достала из Чаши солнце с восемью лучами, и прежде чем положить рисунок Кириму
Последние три элемента должен был выложить Ривран. Тот не стал церемониться и буквально с силой вдавил в кожу три ромба - символ камней в королевской короне.
– Боль, что ты сейчас испытываешь, не позволит тебе причинить боли своему народу, - произнес Король ритуальную фразу и поднял руку Кирима вверх так, чтобы ее смогли увидеть сначала Наместники, а потом люди, собравшиеся внизу, на площади. Крики ликования оглушили стоявших на балконе. Вверх полетели цветы и яркие ленты.
Кирим пошатнулся и чуть не упал, не сразу сообразив, что причиной этому послужила не слабость от боли, все еще терзавшей руку, а дрогнувший под ногами балкон. Быстрее всех сообразили, что происходит, конечно же, Рохосы. В одно мгновение они оттащили вверенных их охране людей вглубь балкона, внешняя сторона которого уже начала падать в пустоту. Вот только к маленькому мальчику в благополучных Семи Мирах приставить охрану никто не додумался. И тот, не удержавшись на ногах, с отчаянным криком ухнул за край, лишь в последний момент успев уцепиться за кромку руками.
Кирим дернулся в стальных объятиях Рохоса, тащившего его к дверям, и, не добившись успеха, применил другую тактику: полностью расслабив все мышцы тела, он буквально вытек из цепких рук робота и рыбкой прыгнул к краю балкона.
И едва успел схватить мальчика, ослабевшие пальцы которого были уже не в силах цепляться за гладкий камень с острой кромкой. Раздался треск, и плита балкона накренилась. Кирим почувствовал, что начинает скользить в пропасть вслед за мальчиком, оказавшимся на удивление очень тяжелым. Мимо пронесся не удержавшийся на ногах Рохос, даже не пытаясь остановить свое падение. Дайлети бросил отчаянный взгляд на двери. Но проход уже закрывала защитная панель, отрезавшая от балкона всех, кто мог бы помочь. Срывая ногти в попытке удержаться и оставляя на светлом камне кровавые полосы, Дайлети полетел вниз, так и не выпустив руки мальчика.
Там, вместо твердых камней, их встретили мягкие объятия энергосети. Приземлившись на нее спиной, Принц увидел, как сверху на них летят остатки балкона. Время для него замедлилось, позволяя заметить, как плита разлетается на более мелкие куски от чьих-то очень метких и быстрых выстрелов. Но оставшихся до падения камней долей секунды было явно не достаточно, чтобы убраться с их траектории. Все, что Кирим успел, - это перекатиться и закрыть ребенка собой. Потом их накрыло осколками.
Глава 4
Открывать глаза и видеть вокруг себя стерильно-белые стены медицинского блока становилось для Кирима своеобразной традицией. Но в этот раз он обнаружил, что лежит не на обычной кровати, а висит в раме с поддерживающим полем, используемой для тяжелораненых или ожоговых больных. По телу разливалось приятное тепло. Чья-то почти горячая ладонь сжимала его левую руку. Кирим повернул голову и увидел сидящего на стуле Тэора. Глаза рыжего Дайлети были закрыты - он был погружен в целительный транс.