Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
Генерал кидает на меня взгляд и набрасывается на Балашова:
– Подполковник, потрудитесь объяснить, что тут происходит! Почему рядовой Черновол избит?! Почему до сих пор не доложили мне о задержании моего подчиненного?!
– Генерал, вы ничего не попутали? Вы забылись, с кем говорите?! – вскочил и в ответную повысил голос Балашов.
– Мне только что звонили генерал-губернатор с приказом о содействии в немедленной передаче рядового Черновола!
– Передачи кому?!
– Нам. Клану Вагаевым, – спокойным тоном произнес Антон Вениаминович. – Этот молодой
– Мне плевать на ваш клан и плевать на ваши интересы! Пойман диверсант!
– Решение согласовано с Его Сиятельством князем Бельским, – несмотря на крик Балашова тем же ровным и спокойным голосом продолжил наш дворецкий. – Насколько мне известно, завтра Николай Александрович намеревался вас вызвать к себе со всеми бумажками.
Уверенность на лице главы Тайной канцелярии меняется на растерянность.
– Мне нужно созвониться со своим руководством…
– Созванивайтесь. Но Черновола я забираю немедленно.
– Вы мне будете указывать?!
– При всем уважении исключительно к вашей должности, но ни в коем случае ни к вам лично дам вам совет, не стоит так пренебрежительно отзываться о клане Вагаевых. Это может вам дорого стоить. Может пошатнуться и карьера, и высокое положение, и быть может даже судьба.
***
Черт, как же здорово снова оказаться на свободе, вдохнуть свежего воздуха, пусть и перемешанного со скверной. Омрачала лишь боль внутри после побоев. Я и без того старался ступать осторожнее. Но когда из костей в теле целым остался лишь один позвоночник, каждый шаг, любое незначительное движение отзывалось в той или иной степени острой болью.
А еще больно было внутри. Это уже за гранью физических ощущений. Тяжело ни за что быть обвиненным в том, что не совершал. Тем более, когда тебя только что возвысили, провозгласили в герои и тут же со всего маха кинули мордой в грязь и по ней размазали.
Балашов вылетел пулей из кабинета вместе с подельником Федоровым. Я смог умыться прямо там в кабинете и привести в порядок лицо. Тем не менее, сейчас у меня было ощущение, что я весь в грязи. От этого каждый взгляд на меня со стороны охранявших здание рядовых военнослужащих трактовался как критический. Мне казалось, что каждый из них смотрел на меня как на предателя.
– …Награждается рядовой… – донеслось со стороны войсковой части спецназа, которая находилась недалеко от здания гарнизонной гауптвахты и настроение резко упало.
В пи*ду ваши награды и звания. Засуньте их себе в задницу.
– Сюда, Андрей Викторович. Генерал дал нам внедорожник доехать до станции, – показал Антон Вениаминович на припаркованный у входа автомобиль.
– А там? Будем ждать поезда? – вспоминая расписание, спросил я.
– А там на мотрису. Она уже ждет нас на станции.
В крепости расстояния крошечные. Не успели сесть и доехали.
Что есть такое мотриса стало понятно, когда мы к ней
Несмотря на по-военному грозный вид снаружи, внутри оказалось очень даже ничего. Красивые аккуратные столики, пухлые диванчики и вполне себе большие окна. Окна, впрочем, оказались экранами. С внешней стороны стояли камеры, а тут они отображали то, что снимали снаружи, создавая эффект обычного вагона. Точнее, очень небольшого вагона, рассчитанного на дюжину респектабельных пассажиров. И целых две молодые, и что особо ценилось в крепости, – белолицые проводницы.
Едва мы сели, в кармане брякнул смартфон. Я не забыл его прихватить вместе с деньгами и ножнами с ножом. Ничего своего оставлять Балашову я не собирался. Чисто из принципа.
Мразь Федоров мне всю левую кисть раскрошил. Лекарь ее раза три залечивал, а он снова мне ее разбивал каблуком. От этого боль была невероятная. Только теперь, когда все оказалось позади, я понимаю, почему выдержал. Осветленность снимала часть сильных болевых симптомов. Было бы в полную силу, и даже не знаю, сколько бы я смог продержаться.
Пока одной рукой доставал из кармана смартфон, пришло второе сообщение.
«Эмили: Мог бы и сообщить, что сбежал»
«Ева: Ну ты и козел. Не ожидала»
Тьфу ты… Ну и дуры!
– А мы можем забрать с собой еще двух человек? – спрашиваю у Антона Вениаминовича и в этот момент мотриса трогается с места.
– Кого?
– Двух девушек.
Он дергает бровями и тем будто выражает сочувствие.
– К сожалению, сами видите, уже тронулись. Тут не такси. Остановиться и вернуться – целое дело.
Понимаю, все позади для меня и для девчонок. И все же… Мне на душе будет лучше, если они свалят с «Передовой» как можно быстрей.
«Андрей: Я только сейчас выезжаю. Не сидите, тоже быстрее сваливайте. Берите увольнительные и сваливайте. Как будете в Тобольске – сразу звоните»
Мотриса проезжает ворота. Все, мы за пределами крепости. Теперь точно все позади.
Кладу смартфон на стол и укладываю спину на мягкую спинку дивана.
Черт… больно. Больно сидеть, стоять, лежать. Чем больше и резче шевелишься, тем она острее. Но даже если лечь и не дышать легче не станет. Боль превратится в тупую, ноющую, вызывающую раздражение от своего занудства.
Антон Вениаминович звонит кому-то. В разговоре слышится об обязательном вызове лекаря.
– Потерпите немного, – закончив телефонный разговор, говорит он мне. – Не хотелось задерживаться в крепости. Сейчас доедем до Тобольска и будет лекарь. Там уже вертолетом домой. Давай-ка я пока закажу для нас водочки. С ней будет полегче.
Киваю в ответ. Наверное, так и будет. Слишком уж на душе мерзко, противно и больно. От этого хочется напиться и забыться.
Антон Вениаминович подзывает проводницу и делает заказ. Та предлагает позавтракать. Я отказываюсь, хоть со вчерашнего вечера ничего не ел. Боюсь, сейчас в меня ничего не полезет, да и не хочется. Говорю, чтобы принесли какой-нибудь сок и будет достаточно.