Дебютантка
Шрифт:
– Ничего не глупости! Я хочу, чтобы мы с вами… Господи! Да можете вы посидеть смирно?
– А вы не валяйте дурака!
– Нет, Кейт, я вполне серьезно: мне очень хочется подержать вас за руку.
– Кэти.
– Что-о?
– На самом деле меня зовут не Кейт, а Кэти.
– Ну что же, весьма своевременное заявление, обязательно приму это к сведению. Может, хотите сообщить еще какие-нибудь подробности?
– Не сейчас.
– Тогда к делу. – Он перевернул ее кисть ладонью вверх.
– Да прекратите же! – засмеялась Кейт, шлепнув его по руке.
– Но почему? –
Она не ответила. И не убрала руки, когда он сплел свои теплые и ее прохладные пальцы и крепко сжал их.
– Вот видите, Кэти, ничего страшного не случилось.
– Нет, вы точно ненормальный.
И тем не менее какое-то время они сидели так, молча глядя на улицу, и расплели пальцы, только когда принесли еду.
Утолив голод, они отправились в «Марин айс» – итальянский ресторан, где подавали много сортов мороженого. Джек заказал Кейт фисташковое, а себе – шоколадное. Потом оба медленно двинулись по Примроуз-Хилл. Ночной воздух был теплым. Они дошли до того места, откуда сверху был виден весь Лондон, и сели на скамейку.
– Уже поздно.
– Да.
– Пора домой.
– Если хотите, я вас провожу.
Но оба не сдвинулись с места.
Вдруг Кейт протянула руку, указывая на неясную тень, маячившую вдалеке:
– Что это там такое?
– Некое строение, наверняка представляющее собой архитектурную и культурную ценность.
– Гмм…
Он протянул руку к указателю в нескольких футах:
– Вон там карта, можно посмотреть.
– Да, можно…
Они снова не сдвинулись с места, любуясь на мерцающие в прозрачном небе редкие звездочки.
– У вас на лбу шрам.
– Да. Сама не помню, откуда он взялся. Наверное, упала, когда была маленькая.
Внезапно налетел ветерок, ветки деревьев с шумом закачались. Вдали мерцали огни Лондона: казалось, будто там раскинулась ярмарка с аттракционами и музыкой и что шум ее глухо доносится издалека, словно темнота ночи поглощает все звуки.
– Вы скучаете по Нью-Йорку?
Она повернулась к нему:
– С какой стати?
– Не знаю. Что это вы сразу напряглись, я задал вполне невинный вопрос.
– Ничего я не напряглась.
Джек усмехнулся.
– Перестаньте ухмыляться, – сказала Кейт.
– Ладно, не буду… Серьезно, вы скучаете по Нью-Йорку?
– Иногда.
Он вытянул перед собой свои длиннющие ноги.
– А по… как бы это поделикатнее выразиться… по вашему американскому возлюбленному?
– Что-о? А вам-то какое дело до этого? – возмутилась Кейт. – С какой стати вы задаете мне такие вопросы?
Он пожал плечами:
– Сам не знаю. Предлагаю на выбор три варианта: а) я провожу социологический опрос; б) я сотрудник британских спецслужб; в) я просто поинтересовался из любопытства. Нужное подчеркнуть.
Кейт тяжело вздохнула. Джек посерьезнел.
– Неужели так сильно скучаете?
– Дело в том, что… – Она замолчала, сложив руки на груди.
– Ну же, договаривайте.
– Все было не так-то просто.
– В наше время все вокруг
Кейт посмотрела на него искоса:
– Я была содержанкой.
Раньше она ни за что не произнесла бы это вслух. Фраза прозвучала несколько вычурно: так, наверное, разговаривали в XIX веке.
Джек рассмеялся:
– Не понял! Кем вы были?
– Содержанкой.
На этот раз слово прозвучало отчетливей.
Он перестал смеяться. Во взгляде его что-то изменилось, исчезла прежняя теплота.
– Вы меня осуждаете, – сделала вывод Кейт, разглядывая носки своих туфель. – Все правильно. Я и сама себя осуждаю.
– Тогда зачем вам это было надо?
Он старался говорить равнодушно-нейтральным тоном, но в самом смысле вопроса уже таилось порицание, словно школьный учитель допрашивал провинившуюся ученицу.
Кейт подняла голову и удивленно посмотрела на него снизу вверх, словно сама недоумевала.
– Не знаю.
У Джека было такое чувство, будто все, что сейчас происходит, нереально, даже говорить было трудно, словно во сне.
– Вы любите его?
– Простите, что вы сказали? – Она смотрела на него невидящим взглядом.
– Ладно, замнем.
Кейт страшно было говорить об этом. И не говорить тоже страшно. Но теперь она зашла слишком далеко, чтобы отступать.
– Это не любовь.
– Тогда что же?
– Что-то вроде душевного расстройства.
Этот ответ окончательно выбил Джека из колеи. Совсем не так он все себе представлял. Он-то надеялся, что этот очаровательный вечер закончится романтично, а тут вон как все обернулось. Такое чувство, что его надули. Он слепо уставился вдаль, на Примроуз-Хилл, и словно утратил способность соображать. Надо было хоть что-то сказать Кейт, хоть как-то ее утешить, пусть даже из вежливости, но все слова застряли в горле. Но с другой стороны, прекращать этот разговор ему тоже не хотелось.
– Он богат?
Мерзкий вопрос, Джек сразу пожалел, что задал его.
– Богаче, чем некоторые.
– Ваш клиент?
Кейт вскинула голову и пристально посмотрела ему в глаза. Его вопросы казались назойливыми, от них трудно было отвязаться.
– Не хотите – не отвечайте, – смягчился Джек.
– Да, вы, скорее всего, правы, ни к чему это все тут размазывать. Простите меня.
– Я вовсе не хотел…
– Да-да, конечно, – сказала она и встала. – Знаете что, я, пожалуй, пойду, не провожайте меня.
– Что за глупости, – ответил он и тоже встал.
– Я бы хотела побыть одна.
– Кэти…
Она обожгла его яростным взглядом.
Он сунул руки в карманы, уставился в темное пространство и прекратил всякие попытки снова заговорить с ней.
– Тем более что нам не по пути. – Она взяла сумочку и забросила ее через плечо. – Да и поздно уже. Слишком поздно.
Джек сделал шаг назад, пропуская ее.
Когда она проходила мимо, он слегка поклонился: странный жест, сухой и чопорный, словно из другого века. Он как бы хотел признать, может быть несколько неловко, что понимает: своим доверием она оказала ему честь, пусть и нежданную.