Дебютантка
Шрифт:
– Держи, – сказал он, передавая ей кредитку через стол, когда, как всегда после соития, они ужинали в своем любимом китайском ресторанчике.
Они сидели в обитой довольно потертым красным бархатом кабинке в самом дальнем углу заведения. Стол был заставлен блюдами с остатками обглоданных ребрышек, креветок в кисло-сладком соусе, кусками черной говядины и горами сингапурской лапши, обильно политой маслом. Счет давно уже принесли, и он сиротливо лежал на черном пластмассовом подносике. Близилась полночь. Кроме них, в ресторанчике никого не осталось. Парадный вход был уже закрыт. Кухонные
А им все не хотелось уходить.
Оба они всякий раз торопились на встречу. Расставались без всякой охоты. И лишь беседы их были холодны и бесстрастны.
Увидев кредитку, Кейт вскинула брови.
– Ты что, хочешь меня купить? – спросила она и с треском разломила печенье с сюрпризом.
– А разве в этом есть необходимость?
– Нет, – улыбнулась она. – Для тебя все бесплатно.
Кейт развернула лежавшую внутри печенья бумажку и прочитала: «Остерегайтесь вероломных друзей». Скатала ее и выбросила в пепельницу.
– Не знаю, зачем ты это придумал.
– Хочу знать, что ты ни в чем не нуждаешься.
– Так знай, что пользоваться ею я все равно не стану.
Алекс пожал плечами:
– Как хочешь.
Но Кейт все-таки воспользовалась кредиткой.
Через несколько недель после того памятного вечера она гуляла по городу и случайно проходила мимо магазина Кристиана Диора. И вдруг заметила в витрине свободного покроя платье из прозрачного шифона бледно-графитового цвета. И в тот же вечер оно уже валялось бесформенной тряпкой на полу его спальни.
Их отношения были непрерывным перетягиванием каната, постоянной борьбой с переменным успехом.
Это была любовь… Разве нет? У Кейт совсем не имелось амбиций, в отличие от покойной Джулии. Она была по сравнению с ней совсем девчонка. Глупая, это да, несколько взбалмошная и безалаберная, но отнюдь не жестокая. В конечном счете она ведь не совершала таких безжалостных проступков, которые разбили Джеку жизнь. Разве нет?
Зазвонил телефон. Кейт отбросила одеяло и поспешила в комнату Рейчел, где на прикроватном столике стоял аппарат.
– Алло!
– Мисс Альбион?
Кейт насторожилась: голос был ей незнаком. Она в нерешительности помолчала, а потом ответила:
– Да. А с кем я говорю?
– Меня зовут Сирил Лонгмор.
– Так.
– Я работаю в магазине «Тиффани» на Бонд-стрит. Вы посылали запрос в наш архив.
– Ах, да! Конечно!
Кейт сразу успокоилась. Она действительно писала им, надеясь получить хоть какую-нибудь информацию насчет браслета.
– Спасибо, что позвонили.
– Не за что. Мисс Альбион, не могли бы вы зайти к нам? Пришлось изрядно покопаться в архивах, но мне кажется, для вас есть кое-какая информация.
– Да-да, конечно. Когда?
– Сегодня в половине четвертого вас устроит?
– Договорились. До встречи.
Она повесила трубку, встала и потянулась, высоко задрав руки. Интересно, что они там такое откопали.
И тут вдруг у нее подкосились колени, голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота.
Кейт кое-как доковыляла по коридору до санузла, и как раз вовремя: ее вырвало
Скорчившись на коврике, она дрожала, вся покрытая потом, положив голову на край керамической ванны и ожидая, когда пройдет тошнота. Сколько раз в бытность ее в Нью-Йорке день у нее начинался именно с этого. Излишества, которым Кейт предавалась накануне вечером, назавтра оборачивались жуткой головной болью, похмельем. Она была никакая, все валилось из рук, и так продолжалось до середины дня, а иногда и до следующего утра.
Но вчера вечером она не пила ни капли. Да и вообще уже несколько недель не притрагивалась к спиртному. Отравилась? Подхватила какой-то вирус?
Или…
Да нет, быть этого не может.
Нет же, вряд ли, маловероятно.
Она отчаянно принялась считать дни, и страх ее все нарастал. Сколько же недель прошло после последних месячных?
Окна ресторана выходили на раскинувшийся внизу залив. Джек и Рейчел наслаждались поздним ланчем из даров моря. Может быть, трапеза оказалась и не столь шикарной, как сулила Рейчел, но все-таки очень неплохой: свежайшие крабы (мягкое ароматное мясо под хрупким розовым панцирем), жареная картошка и пиво. Они сидели на самом краю крытой веранды. Далеко внизу желтел пляж. Там копошились отдыхающие, в песке играли малыши, дети постарше охотились на крохотных крабов, затаившихся в расщелинах разбросанных по побережью скал. Казалось, что все это так далеко, словно происходит на экране в кино.
Джек откинулся на спинку стула и вытянул ноги.
Рейчел прикурила еще одну сигарету.
– Мне кажется, в Эндслее водятся привидения, – сказала она, прерывая затянувшееся молчание.
– Что это ты вдруг?
– Странная там энергетика. Мне внезапно стало как-то грустно.
Он фыркнул и отхлебнул пива.
– А тебе не кажется, что причина в нас самих?
– Нет, – покачала она головой. – Я вдова, ты вдовец, мы взаимно нейтрализуем наши биологические поля, – криво усмехнулась она. – Нет, этот дом какой-то странный. Он словно бы живет своей жизнью.
– Вот и Кейт об этом тоже говорила. Дескать, есть там какая-то тайна.
Рейчел бросила на Джека пристальный взгляд:
– А ведь она тебе нравится, верно?
Он безразлично пожал плечами и отвел глаза:
– Не все ли равно?
– Ну скажи, нравится или нет?
– Господи, Рейчел! – Джек нахмурился, попытался казаться серьезным и безразличным, сделал вид, что с интересом разглядывает содержимое тарелки. А потом поинтересовался: – С чего это ты взяла?
– Не знаю, мне так показалось.
Она отвернулась и снова посмотрела вниз, на пляж:
– Все это так досадно и нелепо.
– Что ты имеешь в виду?
– А вот то и имею! – раздраженно воскликнула Рейчел. – Вы что, оба думаете, я слепая?
Не найдя в тарелке ничего интересного, Джек поднял голову:
– В каком смысле – оба?
– На днях ты уехал, не оставшись на обед, так Кейт потом до самого вечера слонялась по комнатам как неприкаянная. Видно было, что она переживает, словно школьница.
– Правда? – Джек попытался выдавить улыбку, но у него ничего не вышло.