Дебютантка
Шрифт:
Джек развернулся и кое-как поплелся назад по дорожке, посыпанной гравием. Она привела его на главную аллею, потом он вышел на широкую улицу, сияющую витринами магазинов, и наконец оказался на станции.
Слова, которые он прочитал на карточке, отзывались в нем страшной болью и, словно острый нож, вонзались в самое сердце.
«Всегда с тобой» – вот что было там написано.
Бёрдкейдж-уолк, 12
Лондон
2 сентября 1936 года
Моя дорогая!
Время, проведенное с тобой, доставило мне много радости.
Я вижу, что после долгих разговоров с Нэнси у тебя укрепилась надежда. Нэнси умеет убеждать, и взгляды ее исполнены страсти. Я и сама частенько бывала потрясена ее речами. Однако мне кажется, что ты придаешь ее идеям слишком большое значение, и это меня беспокоит. Во-первых, ты же сама понимаешь, что будет с нашей Святошей, если до нее вдруг дойдут слухи, что ты увлеклась протестантской «Христианской наукой». Стоит ей только свистнуть – и в одно мгновение твой дом оцепят единым лагерем все римско-католические организации страны. И во-вторых, мне не нравится, что ты, похоже, винишь во всех своих неудачах одну лишь себя. Милая, поверь: твои мысли или молитвы тут ни при чем. Господь знает, что никто не молится больше и истовее, чем ты. Ты всегда была прекрасной женой, несмотря на то что Бог не благословил вас детьми. Насколько я знаю, Малькольм никогда на тебя не жаловался и не имел на это причин. Пусть только попробует, тогда ему придется иметь дело со мной! И мне просто невыносимо слышать, когда ты говоришь, что у тебя есть какие-то изъяны, любовь моя. Я не сомневаюсь, что ты такова, какой сотворил тебя Бог. Я знаю, в этих делах мое мнение мало что значит, ведь я не являюсь для тебя столпом добродетели или веры. Но как человек, который бесконечно любит тебя, я умоляю тебя не доверять Нэнси слепо, а рассмотреть ее убеждения в более ярком свете. И ты поймешь, что это не убеждения, а скорее фантазии и причуды. В конце концов, она американка и потому гораздо более восприимчива к подобным вещам.
Когда я снова увижу тебя? Может быть, в следующий раз сходим вместе в театр? О, как я по тебе скучаю!
Всегда твоя
Подходя к дому тети, Кейт заметила принадлежавшую Джеку машину. Сердце ее вдруг застучало, как у семнадцатилетней девчонки. Она вошла в дом. Сейчас она увидит его, в первый раз после того вечера в Примроуз-Хилл. И несмотря на непростой разговор, после которого они тогда расстались, Кейт не боялась этой встречи, на душе у нее было легко. Все будет хорошо. Рейчел приготовит что-нибудь поесть, они сядут за стол, будут разговаривать… Кейт было приятно думать, что сейчас она снова увидит Джека.
Она швырнула сумочку в прихожей и прошла на кухню. Так и есть: Рейчел нарезает овощи, а Джек, сунув руки в карманы, смотрит в окно. Когда Кейт вошла, оба разом обернулись.
– Добрый день, – улыбнулась она. – Какой приятный сюрприз! Вы пообедаете с нами?
Кажется, получилось слегка наигранно, так в фильмах пятидесятых годов хозяйки обращались к гостям.
– Вот и я пытаюсь уговорить его, – сказала Рейчел и кивнула на бумаги, лежащие на столе. – Смотри! Он в рекордные сроки закончил работу над каталогом!
Кейт взяла толстую пачку бумаг.
– Просто
– Да.
Кейт пролистала страницы с фотографиями. Странно, ей казалось, что это займет гораздо больше времени.
– Молодец, – произнесла она.
– Благодарю вас, – пробормотал Джек и, снова отвернувшись к окну, продолжил разглядывать улицу. Похоже, мысли его где-то далеко и ему сейчас не до разговоров.
Кейт вопросительно посмотрела на Рейчел, и та ответила ей ободряющей улыбкой.
– Что ты готовишь? – спросила девушка, обнимая тетю.
– Ризотто. Послушай, мне надо выскочить в магазин. У меня тут кое-чего не хватает. Надеюсь, вы без меня не соскучитесь. – Она вытерла руки фартуком, развязала его и бросила на спинку стула. – В холодильнике есть вино. Сейчас куплю клубнику, сливки и меренги и угощу вас чудесным тортом. Я быстро.
– Хорошо, тетя, – сказала Кейт и посмотрела на Джека.
Но он не двинулся с места, по-прежнему демонстрируя ей свою спину.
Рейчел взяла сумку, ключи и вышла. Дверь с шумом захлопнулась.
Кейт села за кухонный стол.
– Как дела? – спросил он, не оборачиваясь.
Она взяла ложку из сахарницы и повертела в руках.
– Нормально. А у вас?
– И у меня тоже нормально.
– Хотите выпить?
– Нет, спасибо.
– Вы давно уже здесь?
– Не очень.
Ложка почему-то выскочила у нее из пальцев и со звоном упала на стол.
Джек обернулся.
– Я вам мешаю? – поинтересовалась Кейт.
– Нет. Простите. Я не… Просто я очень устал. Ну так как поживаете?
– Хорошо. Кажется, мы уже об этом поговорили.
– Ах, да. Действительно.
Он явно пытался сосредоточиться, но потом, похоже, бросил это занятие и потер глаза.
– Тогда вечером, на холме… Зачем вы мне все тогда рассказали? – вдруг спросил он.
– Не знаю. – Кейт показалось, что спрашивает он каким-то прокурорским тоном. – Простите, если что не так, – добавила она.
– У вас что, неприятности?
– А почему вас это интересует? Уж не собираетесь ли вы меня спасать?
– Нет… Вернее… Просто я хотел сказать, что… если вам нужна помощь… то есть, если я могу что-то сделать…
– Ничего не нужно. Тем более что все уже позади.
– То есть?
– Я и сама толком не поняла, как это началось. А когда поняла… в смысле, по-настоящему поняла… то… – Она замолчала.
– То вы уехали, – закончил Джек.
– Да.
– Так, значит, – он попытался заглянуть ей в глаза, – теперь все, конец?
Кейт снова взяла ложечку и повертела ее в пальцах.
– Да. Да, думаю, все.
– Понятно. Сперва вы не знали, что он женат, а когда узнали, то сразу уехали. И теперь всё позади, так?
– Вы хотите все аккуратно разложить по полочкам. Сначала случилось одно, а потом – другое…
– Это называется фактами.
Кейт посмотрела ему в глаза:
– А ваша собственная жизнь, Джек, – тоже собрание отдельных фактов, так, что ли? Все расписано по пунктам, кое-что отмечено жирными точками. Если соединить их, получится кривая графика достижений и успехов, да?
Он глубоко вздохнул, взволнованно взъерошил волосы. Разговор явно свернул не в ту степь.
– Вы хотели, чтобы я соответствовала образу, который бы вам понравился, да? – продолжала Кейт. – Но все оказалось не так-то просто.
– Но вы мне и в самом деле нравитесь. В том-то вся штука. И мне жаль, что у вас сложилось обо мне превратное впечатление. – Джек взял со стола каталог. – Боюсь, сегодня вам со мной неинтересно разговаривать. Так что я, пожалуй, пойду.
Он направился к выходу. Хлопнула дверь.
На глаза Кейт навернулись слезы. Она сердито вытерла их кулачками, не вполне понимая, на что именно сердится. Ну почему Джек постоянно к ней придирается, что бы она ни сказала?!