Дедов завет
Шрифт:
— Руфус? Там еще что-то было?
— А сам как думаешь, балбес?
Крыс тяжко вздохнул и исчез, так ничего мне и не объяснив. А я же до самого утра так и не смог сомкнуть глаз и все сидел и глядел в окно. И что такое я там должен был увидеть?
Когда за мной зашел Гэн, я уже был полностью готов. Часа так четыре назад.
— Д-доброе утро. Хорошо спал?
— Угу, хорошо, только мало. А ты почему спрашиваешь?
— Д-да у нас в комнате почему-то всем кошмары снились. А тебе нет?
— Не-а, не успели. Я раньше проснулся.
— П-повезло тебе. Мне
Ответить на это я ничего не успел, потому что в мою комнату ввалился Пар. Именно ввалился и тут же растянулся на ковре. Толстяк скрутился в комочек, насколько это было возможно с его-то размерами, положил ладонь под голову и закрыл глаза.
— Я тут посплю, — сказал он, и мне показалось, что он сразу же и заснул. Пришлось немного попинать, и даже Гэн с радостью присоединился. — Эй, ребят, вы чего!
— Хватит дрыхнуть — на учебу пора!
Пар сердито запыхтел и уселся на ковре. А потом громко застонал и плюхнулся на спину.
— Я б на вас посмотрел, если б вам всю ночь снилось, что волшебные карманы возвращаются, а потом снова исчезают. И так всю ночь!
Надо же, а я еще на Руфуса ворчал за то, что тот меня разбудил среди ночи. А получается, что я его благодарить должен. Кто его знает, что мне бы приснилось.
— Ладно, пошли завтракать, — вздохнул я.
— Пошли! — Тут же вскочил Пар.
Сегодня нам не повезло — в Столовой дежурила Вредная Эльза. На столах остывала слизкая вонючая овсянка, и кроме Пара, к еде так никто и не притронулся. Да и толстяк наш не очень-то был и рад. Он мрачно ковырялся в тарелке и время от времени подносил ложку ко рту, морщился, но мужественно глотал.
Единственной радостью было то, что рядом со мной сидела Трисса, и мы теперь могли чаще бывать вместе. А в Свободный день и вовсе на свидание пойдем! Тем более, что мы давно не были в Городе. Как оказалось, по нему я тоже соскучился.
— П-пойдем? — предложил Гэн и отодвинул свою тарелку как можно дальше от себя. Мы с Триссой сделали то же самое.
— Ага. Пошли. Или ты еще и наши порции будешь есть? — спросил я у Пара.
— Сами ешьте! — буркнул толстяк. А вот от стряпни тетушки Тамы он никогда не отказывался. Впрочем, и мы тоже.
В общем, было понятно, почему настроение у всех нас прямо с утра было не самое благодушное. Да еще и мантии в четвертом классе были бабские. Нет, ладно бы просто бордовые, так они еще и с вышивкой! Хорошо хоть штаны черные. А золотые пуговки снизу я сразу отодрал. Триссу вон тоже довольной не назовешь. Для девушек мантии сделали нежно-розовыми с вышитыми золотистыми листочками. К этому еще длинные бордовые юбки шли, опять же с золотыми пуговками. Но Трисса не была бы Триссой, если бы не надела штаны. Пуговиц на них я тоже не заметил. Если честно, то я думаю, что Триссе вообще все идет, но она почему-то в розовом цвете чувствовала себя неловко. А ведь ей так целый год ходить! Ничего — привыкнет.
— Что у нас там первое? — спросил я, хотя успел все расписание наизусть выучить — надо же было чем-то ночью заниматься! А спросил я об этом только
— В-водное волшебство.
— А потом?
— Ф-физкультура.
С прошлого года наше расписание не сильно изменилось. Некоторые предметы убрали, некоторые добавили, но занятия все равно начинались ровно в девять, а заканчивались в без двадцати три. Уроков было по четыре в день, и между третьим и четвертым — обед. И как и раньше четыре дня мы учились, а пятый был свободным.
— А что потом?
— В-вендийский.
— А потом?
— П-придворный этикет.
Вот и весь наш разговор по дороге к аудитории. Водное волшебство по-прежнему вел профессор Ремус, чему я не слишком обрадовался. Зато он был явно весел и доволен, хотя к уроку это точно не относилось. Он почти все занятие рассказывал нам как чудесно жить на свете и как он счастлив. Я тоже был рад, потому что он забыл задать нам домашнее задание. Гэн хотел было ему об этом напомнить, но я его вовремя остановил.
На Физкультуре тоже ничего примечательного не произошло. Мы как обычно размялись, немного побегали, попрыгали и пошли переодеваться.
А вот на Вендийском уже было веселее. Профессор Аварра половину урока сидела, молча уставившись в потолок, а потом вдруг вспомнила, что не отметила нас. Можно подумать, что хоть кто-нибудь решился бы прогулять ее занятие. Вот тут-то мы и узнали, что в нашем классе появилась новенькая, которая почему-то на первые два урока не пришла.
— Школяр Энна? — Профессор Аварра задумчиво почесала затылок длинным пером, крашенным под феникса. — Опять?
— Да, профессор Аварра!
Мы все разом обернулись назад, чтобы вместе посмотреть на ту, чей голос показался нам самым прекрасным, который мы когда-либо слышали. Уж я так наверняка. Вот только лицо ее разглядеть не получилось, потому что оно почти полностью было скрыто за длинной черной челкой. А потом девушка и вовсе положила голову на сложенные руки. И мне показалось даже, что она задремала.
— Опять двадцать пять, — пробормотала профессор. — Ну, неудивительно.
Новая одноклассница была последней в списке, и профессор наконец начала урок. Слушал я вполуха и то и дело косился на эту странную Энну. Она же, похоже, чихать на всех хотела и ни разу за весь урок больше не подняла голову. И профессор Аварра почему-то спустила ей это с рук. Наверное, все еще не может отойти от поэмы Ремуса.
Звонок прозвенел, и домашнее задание мы снова не получили. На этот раз я предусмотрительно держал руки Гэна. Крепко держал, чтоб этот умник не вздумал сам напроситься. А когда мы выходили из аудитории, новенькой уже и след простыл.
— Кто это? — спросил я у друзей, когда мы остановились в коридоре у диванчика. По времени у нас должен был быть обед, но никто из нас не спешил в Столовую. Овсянка, что была сегодня утром, была коронным блюдом Вредной Эльзы.
— Ты про новенькую? — Пар плюхнулся на диванчик, почти полностью его заняв, и тоскливо покосился туда, где раньше были его волшебные карманы. — Это Энна.