Дедская площадка
Шрифт:
– Я чувствую себя грозоотметчиком Попова в ясный погожий денек. Тишь и благодать, а ведь наверняка где-то гремит гром, сверкают молнии. Что-то меняется…
– Или не сверкает и не меняется...- меланхолично отозвался Сергей.
– Я думаю, что, несмотря на их заверения, они нам еще не совсем поверили в нас.
– Несмотря на все то, что мы рассказали? – удивился я.
– Про всех шпионов и прочее?
– Да. Точнее, они и хотели бы поверить, но не решаются. Это ведь страшно внезапно понять, что дело все твоей жизни оказалось и не делом вовсе, а сплошной
– Типа, думают, что как-то все само собой рассосётся?
– Ну, типа того…
– И что предлагаете делать?
– А что тут поделаешь? Ждать, снабжать их информацией…
Несколько минут мы шли молча, думая о будущем.
– Если уж и Андропов нас не до конца верит, то что говорить о тех, кто нас вообще не знает и в глаза не видел. Нас Юрий Владимирович проверял, а уж если дело дойдет до Политбюро…
Никита вздохнул и сморщился, вроде съел что-то кислое.
– Там нам придется еще раз проходить по этому кругу.
– В смысле?
– Нам придется и им доказывать, что мы не фейк, созданный ЦРУ и наша информация имеет ценность.
– А что их, по-вашему, может убедить?
– А кто его знает? Даже если мы припомним, кто из них когда помрет, то поверят они нам в лучшем случае после того, как половина из них упокоится…
– Да… С Андроповым было проще. У него имелись тайны, на знании которых можно было играть, а тут…
– У них наверняка тоже есть, но кто из нас интересовался биографиями членов Политрбюро? Никто… Даже если мы скажем, что кто-то из них занимался в детстве рукоблудием, то это не станет доводом для других.
– Значит надо придумать нечто убедительное… Такое, чтоб могли подтвердить многие свидетели.
– Ты себе представляет, как это можно сделать?
– Я представляю, что это будет нужно как-то сделать…
Мы замолчали, осмысливая сложность вставшей перед нами задачи.
– А «Алло вы ищем таланты» в записи пойдет или в прямом эфире? – невпопад спросил Сергей.
– В записи разумеется…
Сергей медленно покивал.
– То, что нужно. Пока не скажу, но есть идейка, как обыграть этот момент в нашу пользу.
– Кстати, надо поинтересоваться, что там и как.
– Да Бог с ней, с передачей. Что делать будем? Может быть, подкинуть Андропову какую-то идею…
– Может быть, посоветуем в «Правде» дискуссию развернуть?
– Типа есть ли альтернатива советскому социализму?
– Ну да. Может или нет быть несколько его моделей, или модель только одна, наша?
Скатав снежок, Никита бросил его в дерево. Попал.
– Нет. Я в действенность таких дискуссий не верю. Я не дискуссий и изменения риторики в партийной прессе жду, а череды некрологов.
Мы с Сергеем переглянулись.
– Чьих?
Спокойно и как-то даже буднично, сказал Никита
– Членов Политбюро.
Справа от нас стоял заснеженный лес, а слева, через дорогу, тянулся кирпичный забор, перед которым стояли редкие елочки. Это все отчасти напоминало кремлёвскую стену и не
Вторым снежком он поразил второе дерево.
– Если он точно убедится, что тот путь, которым сейчас идет страна, приведет её к печальному концу, то ему придется менять, если не все, но очень многое, а те мудрые старцы, портреты которых мы таскаем на демонстрациях, вряд ли захотят перемен. Они на них просто не способны. Они же в догмах, как в орденах и в званиях, и переубедить их нам вряд ли удастся.
– Ну зачем же такие кровожадные крайности? – возразил я. – Ведь можно избрать другой путь.
– Ну?
– Собрать это самое Политбюро и предъявить им нас. И только после этого…
– Вот так вот просто? – перебил меня Никита и тут же поправился.
– А с какой формулировкой?
По тону вопроса видно было, что он из разряда риторических. Так и получилось. Наш поэт прищурился и сформулировал:
– «Нам из недалекого будущего, которого, сами понимание, еще нет, но в котором уже должен находиться построенный советскими людьми Коммунизм, чудесным образом залетели трое старичков, которые рассказали, что мы тут все ошиблись и ничего путного мы не построили… А получился муляж из говна и палок под названием Развитой Социализм»?
Никита весело взглянул на Сергея, ожидая его реакции.
– Да,- согласился тот, повернувшись ко мне. – Не поверят. Мало того, что это пойдет поперек Маркса с Энгельсом, в которых они все верят, так ведь и путешествия во времени тут проходят по разделу фантастики… Тут не математика. Минус на минус тут не плюс дадут, а глубокий минус. И засунут они этот глубокий минус в глубокий анус. И не исключено, что именно нам и засунут.
Никита кивнул.
– Думаю, что он это тоже понимает. Он-то знает, с кем ему приходится работать. Потому я и жду некрологов. А организовать немножко несчастных случаев КГБ вполне по силам. «Новичка» еще нет, но товарищи вроде Петрова и Боширова наверняка в строю имеются.
Мы были одни, и только впереди нас неспешно двигалась пара взрослых с ребенком на санках. Над ребенком болтался в разные стороны синий воздушный шарик с изображением осьминога – наверное, остаток от новогодних подарков. Глядя на него Сергей сказал:
– Я, кстати, незадолго до попадания сюда в Интернете наткнулся на статью, в которой рассказывали про штатовские спецслужбы. У них для таких случаев имелся специальный гадский пистолет - стрелял ледяными пулями, смазанными ядом из какого-то то ли моллюска, то ли осьминога…
Я кивнул на ребенка с шариком, и Сергей кивнул в ответ. Очень вовремя шарик попался на глаза. Звякнуло…
– Так вот через несколько минут у жертвы инфаркт, а на теле только маленькое пятнышко, которое быстро рассасывается.
Я не согласился, покачал головой.
– Слишком это все… Кровожадно, что ли? Я бы предложил другой вариант…
– Ну-ну…
– Сперва все-таки поговорить. Попробовать убедить…
– Какими доводами можно убедить людей, которые точно знают, что это невозможно?