Дефектная игрушка
Шрифт:
— Приходил крупный мужик с татуировками, как у тебя, — он отдёргивает ворот рубашки от шеи девушки, идентифицируя Эрика по её татуировке. — Хмурый, злой, неадекватный. Теперь имя Лиза Мур знает вся фракция, а не только твои мать и отец. Или все фракции знают, мы не особо интересуемся делами других товариществ — позиция невмешательства.
— Вы не вмешиваетесь, зато они вмешиваются.
— Насолила им чем-то?
— Просто ушла.
— Не вовремя, видимо. Ладно, проходи, — парень отпирает дверь сарая, пропуская девушку внутрь, и дёргает верёвку, служащую выключателем электричества. Старая лампочка
Лиза проходится пальцами по запыленным поверхностям бесполезных вещиц. В доброжелательных никогда не было гена изгоев — собирательства, — они никогда не тянули ненужное барахло в дом. А если нагрянет война, то выжить в обороне будет больше шансов у изгоев, они смогут ударить врага костылём, рулём грузовика, банкой кофе; доброжелательные же будут кормить червей, разлагаясь на овощных полях в засушливую жару.
— Здесь ничего интересного, — он отвлекает бесстрашную от обдумывания теории удобной смерти. — Самый трэш в подвале, — они спускаются по ступенькам в обустроенный бункер, стены которого зашиты в металлические панели.
Свет насыщает квадратную комнату, заставленную рассадой. И Лиза на клеточном уровне вспоминает былую эйфорию от употребления травки. В горло просится нагретый дым. Доброжелательный угадывает её пожелания и даёт прикурить сигарету.
Она, сложенная в позу расцветшего лотоса (мнимая благодать), в желудке кита, скребущего животом по заасфальтированному дну океана до крови. Кровь разбавляет солёную воду красным. Лиза — бумажный человечек, незаполненный чернильными надписями, без разлинованных клеток; Лиза распрямляется и идёт по шершавому языку кита на выход. Она теперь человечек из красной бумаги — выходит через разорванное брюхо, развернувшись на кончике языка; она вся в крови.
Лиза — бумажная, она не может быть в крови. Но кто-то выдирает её из пучины гарпуном, дырявя в районе предсердия. И это всё-таки её кровь. Бесстрашная в металлической конуре немигающе смотрит на раздваивающиеся листья марихуаны. Сцепленные пальцы по наитию затыкают ширящееся ножевое ранение, глаза засыпаются дамбой уютной темноты.
А потом смерть.
Она — бесстрашная, но безделушки доброжелательного не помогли ей дать отпор. Она просто не прислушалась к себе. Она просто смерть.
========== Часть XVIII. Фракция Отречения. ==========
Подсолнухи притаптываются ботинками Эрика, пересекающего жёлтое поле. Складываются пополам, входят толстыми стеблями в рыхлую, не орошённую землю. Позади, спичкой истлевает солнце, и скоро небо сравняется тоном с сопревшим городом, прыгнувшим ввысь зданиями.
Трухлявый сарай почти рассыпается в перемолотые щепки — дверь выбивается ногой бесстрашного, снося со стены полки, уцелевшие от предыдущего обыска, наваливаясь на пластиковые мерные цилиндры.
Эрик сдирает со стены жучок, нащупывая его пальцами за урожайным календарём, и в три шага оказывается рядом с подвалом, забранным в острый, раздражающий слезящиеся от усталости глаза свет. Столы, загромождённые буйной зелёной рассадой, закрывают от Лидера присутствие в бункере двоих доброжелательных. Только кровь, тянущаяся из угла комнаты, затапливает углубления подошв, останавливается под первой ступенькой лестницы и выдаёт
Лидер присаживается напротив девушки, поднимает уроненную на грудь голову за подбородок грубыми промазоленными пальцами, осматривает её на наличие тяжёлых травм. Расцарапанный в кровь живот без глубоких повреждений, не касающихся внутренностей, могут остаться вытянутые шрамы ниже пупка, но это пустяки, ей можно помочь, что не скажешь о парне с ножницами для разделки крупного скота в предсердии.
Эта девочка так похожа на него — дефектная, неадекватная и с хорошим набором состояний аффекта. Он сбросил незнакомую девку в пропасть за длинный язык, по той же причине лишил жизни Бриану, Тиму прострелил обе ноги за, наоборот, короткий язык; она перерезала горло шлюхе за раскатывание половых губ на члене «мужа», едва не проделала Эрику дыру в груди, забила «дружелюбного» беднягу ножницами в состоянии жёсткой укурки.
Молодцы, ребята, Вы хорошо потрудились, так держать.
Вот только, если Эрик спокоен и повседневен после всего того дерьма, то в Лизе яснее проступают характерные черты сестры бесстрашного, которая сдалась, опустела и отступила в смерть. И когда она придёт в себя, вспомнит заплывший кровью невинной жертвы пол, сможет ли Лидер держать возле себя сдавшуюся копию сестры?
Он не знает, просто берёт её на руки и выносит из сарая, складывающегося отчего-то карточным домиком за спиной.
***
— Это неизбежно, — Лиза считает капли воды из не туго закрытого крана, что ударяются о двойной слой блестящего акрила в ванной. — Убивать рядом с тобой — это естественная потребность. Пирамида потребностей по Маслоу. Мы проходили ускоренный курс менеджмента в школе. Нам говорили: «управлять лопатой легко, а вот людьми…». Фракция надеялась урвать свой кусок в управлении товариществами, поэтому поднатаскивала нас по гуманитарным предметам. Так вот, твоя энергетика подавляет чужое слабое биополе и паразитирует в нём.
— Знаешь, что страшно? — глаза Эрика упираются в истощённые бёдра бесполезной; натянутая голодом кожа на животе позволяет проступить сухим венам. — Ты убивала по своим наводкам в голове, меня, в принципе, не было рядом. Непонятно одно, откуда в тебе дивергентность. Должна была взять от каждой фракции по качеству, а по итогу — ты — серийный маньяк с задатками бесстрашной. Так орудовать колюще-режущими…
— Сожаление прошло, — она поворачивает голову к Эрику. На левой скуле Лидера залегает тень, правая полностью отдана плавленой меди света. Он неестественно напрягается под взлётной полосой безразличного взгляда Мур.
— Я потеряла ребёнка, — неистовый похуизм в голосе, просто до идиотического невероятия.
Эрик знает об этом малоприятном инциденте; у Тима особенно охуенно получаются прологи, до эпилога он не добрался — Эрик вырубил его рукояткой пистолета. Его не шокировал факт самопроизвольного аборта, он оставлял несколько процентов данному исходу. Тот ещё бы придурок родился. С такими-то родителями.
— У меня не будет больше детей, это ли не наказание за грехи? — Лиза трезвеет, становясь слегка пессимистичной. Весь оптимизм утекает в слив ванны. Врач, впрочем, тоже не лучился оптимизмом, озвучивая необратимые последствия выкидыша.